Империя. Тихоокеанская война (СИ)

ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА

«В сиянии короны». Из воспоминаний Её Королевского Высочества герцогини Брауншвейгской Виктории-Луизы. Hannover: G"ottinger Verlagsanstalt, 1966 (по русскому изданию ИД «Сытина», М. 1967).

Декабрь двадцать первого года был необычайно жарок и вместе с тем трагичен для нас. Родители гостили на Корфу. Там мой отец, кайзер Вильгельм II, предавался своей любимой археологии. Мама дышал воздухом юга и много проводила времени с вдовой почившего в августе, еще перед Третьей Тихоокеанской войной Николы I Черногорского. Точнее она составляла Милене Петровне компанию в её горе, вместе с её дочерью и своей подругой великой княгиней Анастасией Николаевной. Суровый век отнял у младшей из всей компании Станы не только отца, но и двух мужей. Племянник её последнего мужа — император Михаил II, не смотря на войну, дал ей небольшой отпуск в её Служении попечительницы женских классов русских военных училищ.

Будучи черногоркой, Стана, как её звали близкие, унаследовала твердый характер и острый ум. Учеба в Смольном институте в Санкт-Петербурге, жизнь при русском Дворе и жизненные невзгоды отточили эти её природные достоинства, не лишив той доли женственности, которая была одобряема в наших кругах и для истинной немки. Они с матушкой моей хорошо сошлись, опекая переживающую боль утраты вдовствующую черногорскую королеву.

В самом начале месяца на Корфу пришло два письма. Первое было воодушевляющим. Мой брат Адальберт, капитан нашего линкора «Заксен», с восхищением писал, как русские на его глазах расправляются с Австралией. Брат восторженно писал о русских, которые всего четыре года назад могли потопить его вместе с «Данцигом» при Моонзунде. Но Бог был милостив, брат сломал ногу накануне похода и в последний бой его крейсер пошел с другим капитаном. Адальберт надеялся, что победы русских помогут вернуть Германии её недавние тихоокеанские колонии. Отец говорил потом что после этого письма он окончательно убедился в гении императора Михаила и в том, что победа русских при Моонзунде была неслучайной.

Заметки Адальберта о восточной экзотике и природе, его искреннее желание разделить свои впечатления с родителями и слова любви к ним сильно растрогали маму. Тем печальней были вести принесенные вторым письмом.