Империя. Тихоокеанская война (СИ)

Первая попавшаяся цитата. В данном случае: Бернард Шоу. «Избранник судьбы». Нередко я беру в руки книги с полки и открываю наугад, читая попавшееся место. Иногда мне это помогает собраться с мыслями.

Моя трубка погасла. Чай давно остыл. Ночь за окном отнюдь не приносила мне спокойствия.

Я подбросил поленья в камин, глядя на жадно принявшиеся за них языки пламени. Для чего нужны дрова? Чтобы огню было что есть.

Несколько минут смотрел на бутылки в баре. С тоской закрыл и вновь откинулся на спинку своего кресла. На душе было тошно. Всё опять пошло наперекосяк. Как же я устал, кто бы знал…

Вы знаете, насколько Царь несчастный человек? Да, повезло мне с женой. И с детьми повезло. Но нет у меня друзей. От слова совсем. Не дружат с Царями. Не сложилось как-то. Родню я презираю, а местами ненавижу, они испытывают ко мне примерно те же чувства, а больше мне и дружить-то не с кем. Не по статусу, как говорится. Жена — единственный друг. Но не буду же я с ней водку распивать да о жизни нашей скорбной болтать. Я уж не говорю болтать о женщинах. Маша — Императрица прогрессивная, но горячая и сильно итальянская, она просто не поймёт. Со всеми вытекающими из носа последствиями. Не с кем мне поговорить по душам. Просто выговориться.

Там, в Чите, я мечтал о том дне, когда я вернусь к Маше, дне, когда я вернусь в Город. Я тешил себя иллюзорной надеждой, что уж тогда-то всё точно сложится и в моей душе наконец наступит покой и гармония. Но, нет.

День был тяжёлым. Заседания Клуба всегда проходили очень непросто. Нескольким часам улыбок и намёков предшествовали недели, а то и месяцы работы многих моих служб чуть-ли не по всей Галактике. Нет, если у кого-то сложилось впечатление, что судьбы мира решают только такие вот Игроки, то это не совсем верное впечатление. Да, их влияние довольно велико, но ни о каком мировом правительстве речь не шла. Во-первых, группировки Игроков яростно мешали друг другу, во-вторых правители и правительства ключевых стран были вполне осведомлены (более-менее) об этих играх, предпринимали свои меры и продвигали свои решения, с учётом деятельности Игроков. Разделяй и властвуй относилось и к этой сфере. Высшая аристократия и верховные военные разных стран также нередко объединялись в некие международные Клубы или в те же масонские ордена, противодействуя своим правительствам или сообща саботируя «вредные решения» своего начальства. Или мешали Игрокам. Опять же, из лучших, часто патриотических побуждений. Ну, и так далее. Сложный, шипящий, брызгающий ядом змеиный клубок.

Игра в многомерные шахматы. Сеанс одновременной игры на десятке досок одновременно.

Эх, с какой ностальгией я вспоминаю Марфино той весной 1917 года. Мир был труден, но сравнительно ясен и понятен. Сидишь себе в плетённом кресле на берегу пруда и удишь рыбу в своё удовольствие.

Проведённый вчера в Константинополе Военный Совет, в принципе, не принес ничего нового, а известия, которые я сегодня получил в Клубе лишь усугубляли этот факт. Парадоксально, но сейчас сложилась ситуация обратная 1904 году. Тогда могущественная Российская Империя была сильна во всех смыслах, но вся эта сила была очень далеко, где-то там, в европейской части страны и оперативно перебросить силы и прочие войска на Дальний Восток не было никакой возможности, невзирая на все хитроумные увёртки и ходы Генштаба с Министерством путей сообщения. Сейчас — наоборот. Мы однозначно сильнее Британии на суше и в воздухе, но все основные наши силы, самые боеспособные части, они где-то там, на Дальнем Востоке, и оперативно перебросить их в Европу или на Ближний Восток у нас нет никакой возможности

Дверь бесшумно открылась.

— Не спишь?

Поднимаю голову, хмуро посмотрев на жену.

— Какое там… Новая мировая война разразится не позже, чем через две-три недели, а ты говоришь — спать…

Маша цепко оглядела меня и оценивая моё состояние.

— Так, любимый, это никуда не годится. Так ты тут будешь до утра хандрить и заниматься самокопанием. Утро вечера, как говорят в народе, мудренее. Пойдем, ты мне сказочку на ночь расскажешь, соскучилась я по твоим сказочкам.

Она мягко взяла мою руку и потянула из кресла за собой.

— Пойдем, дорогой, вижу, что пора тебя серьезно лечить от твоей военной лихорадки.

Глава 5. Тихоокеанский кризис. Часть первая

ЯПОНСКАЯ ИМПЕРИЯ. СЕВЕР КОРЕЙСКОГО ПОЛУОСТРОВА. 1 ноября 1921 года.

Борис Норкин перебирал бумаги, когда в их блиндаж прибыл вестовой.

— Ваше благородие, вас вызывает к себе комбат.

Норкин кивнул.

— Иду.

Они уже вышли из блиндажа, когда Борис Ильич поинтересовался:

— А ты, что же, братец, ещё из «зелёных»?

Тот заметно стушевался.

— Так точно, ваше благородие.

И добавил мечтательно:

— Скорее бы в бой пошли. А то я тут в батальоне как та белая ворона, в одном ряду со всякими кашеварами и возницами.