Империя. Тихоокеанская война (СИ)

— Мы входим в зиму. Как вы все прекрасно знаете, сидение в окопах на морозе — это не самое приятное на войне. Поэтому нам необходимо позаботиться о том, чтобы солдат не только был согрет и накормлен, но и понимал, что командование заботится о нём. Вам всем известно, чем заканчиваются всякие недовольства в окопах. Нам нужны теплые блиндажи и землянки в три наката, а это всё опять же нормальные брёвна необходимы, которые нужно ещё доставить. Нам нужна ротация войск с передовой, нам нужны в ближнем тылу бани, прачечные, медицинские пункты, возможность поговорить со священником или замполитом, написать и отправить письма домой, а так же и получить их. Ваши части укомплектованы в основном ветеранами. Поскольку вы все прошли войну, а многие из вас и не одну, то вы сами прекрасно знаете всё проблемы, связанные с ветеранами. Но одна из главных — переобучение ветеранов обращению с новой техникой. Не все из них видели на полях войны танки и бронетехнику. А те, кто и видел, никогда не представляли себя внутри этих бронемашин. Разумеется, они проходили учебку заново, они даже поездили на своих машинах по полигону, но опытных бойцов-танкистов у нас очень мало. И наша задача сейчас сделать так, чтобы наши полки и батальоны смогли обучить свой личный состав в условиях реального боя, не потеряв при этом чрезмерное количество солдат и офицеров. Катастрофу Стохода мы повторить не имеем права. Положить цвет нашей Гвардии — это преступление не только перед армией, но и перед будущим нашей Империи. К счастью, после Стохода Гвардию удалось возродить. Мы стали лучше, мы стали сильнее, но мы сохранили наши традиции…

Андрей украдкой оглядел соседей. Да, он не один такой скептик. Если начальство привселюдно заговорило о зимовке и учебной программе, значит наступление буквально завтра-послезавтра. Они бы ещё рядовых сюда позвали…

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. САХАЛИНСКАЯ ОБЛАСТЬ. ИМПЕРАТОРСКАЯ ГАВАНЬ. 17 ноября 1921 года.

Ветер хлестал по лицу. Благо хоть закончилась метель и вновь показалось солнце. И командование спешило передислоцировать авиадивизию на новые аэродромы. Первые машины уже поднимались в воздух, так что времени на прощание у них почти не было.

— Настенька, береги себя.

Кивок.

— Да, ПапА. Я буду паинькой. Тебе не придётся за меня краснеть, обещаю. В конце концов японцы вполне себе джентльмены и не обидят барышню.

Николай тяжело вздохнул. Ему и так не нравилось увлечение дочери авиацией, а теперь Анастасия состояла в штате женского бомбардировочного полка, так что всякие шутки и романтические увлечения кончились. Великая Княжна из пилотессы-спортсменки, словно по мановению волшебной палочки, вдруг облачилась в лётный комбинезон и сверкала на солнце золотыми погонами зауряд-подпоручика. И через несколько боевых вылетов приставка «зауряд» исчезнет, поскольку Анастасия Николаевна Романова сдала все требования и прошла все испытания и на подтверждение французского диплома пилота, и квалификацию бортстрелка-радиста бомбардировочной авиации.

— Ладно, ПапА, долгие проводы — долгие слёзы, как говорят в народе. Вон уже и Евдокия Васильевна коситься начала. Побегу я. Пора.

Она порывисто обняла отца, чмокнула его в щеку и не оборачиваясь побежала к ожидающей её командиру эскадрильи подполковнику Анатре. Да, злить командование новобранцу не следует, даже если новобранец этот — Великая Княжна и Её Императорское Высочество.

…Ещё через четверть часа эскадрилья Си-33 поднялась в воздух, и Николай уже точно не мог сказать в каком именно самолёте летит сейчас в войну его дочь…

…Настя смотрела на уходящий вдаль аэродром и ей ещё долго казалось, что она видит на краю лётного поля одинокую фигуру в длинной шинели. Непрошенная слеза вдруг скатилась по щеке, и она поспешила вытереть её рукавом.

Совсем не по-великокняжески.

* * *

ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА

Проппер-Ньюс. 17 ноября 1922 года.

Бои на Ближнем востоке. Наши корреспонденты сообщают.