Империя. Тихоокеанская война

– Понятно. На что только не пойдешь ради красоты. Даже на жертвы.

Вновь смешок.

– И вправду хочешь, чтобы я так мучилась под иголками у госпожи Ламановой? Нет, уж, «Модный дом Натали» меня вполне устраивает. Там творят лучшие кутюрье Европы.

– Нет, радость моя, конечно же не хочу. Красота, может, и требует жертв, но я не хочу приносить в жертву тебя.

Жена рассмеялась и щёлкнула меня пальцем по носу.

– Ой, все мужчины так говорят, но все хотят, чтобы их жены и подруги были красивыми!

Парирую.

– А женщины не хотят, чтобы их мужья и кавалеры выглядели прилично?

Ироничное:

– Мужчина должен быть чуть красивее чёрта!

Смех. Поцелуй.

Мы помолчали. Скоро уже рассвет. И я продолжил с того места, на котором прервался:

– Ещё одним фактором бурных изменений истории стало сохранение монархий в Европе. Это совершенно меняет весь расклад отношений и развития. Да, войны между монархиями в истории случались регулярно и регулярно будут происходить, в этом нет ничего нового. Но монархи, в большинстве своём, мыслят иначе, чем вожди мелких лавочников или партийных чинуш, вдруг объявивших себя гласом народным. В нашей с тобой истории Европа стала более стабильной и более нацеленной в будущее.

Маша возразила:

– Но идеи национал-социализма возникли не благодаря только Гитлеру и его шайке. Их корни заложены ещё во Втором рейхе, и я после того, как ты меня просветил по поводу твоего минувшего будущего, ясно вижу все предпосылки появления национал-социализма в Германии и в нашей версии истории.

Парирую:

– Это так. Все эти идеи насчет жизненного пространства на востоке, превосходства немцев и прочих арийцев, идеи насчет объявления унтерменшами всех остальных появились не в тридцатые годы, и даже не в двадцатые. Это наследие времён Второго рейха. Но есть несколько отличий. Первое отличие – в нашей нынешней истории Германия войну не проиграла и не была унижена. И я всё сделал, чтобы случилось именно так. Второе, как следствие первого, в рейхе сохранилась монархия, а движение реваншизма трансформировалось в желание Берлина добиться поставленных перед Великой войной задач – расширение колониальной системы в пользу Германии, продолжение противостояния с Британией, как главным препятствием на пути расширения немецких интересов, борьба с американской плутократией. И третье отличие, возможно основное, в отличие от моей истории, русские в глазах немцев теперь не воспринимаются как унтерменши. Русские – доблестные воины, а Россия – достойный противник, которого лучше иметь в союзниках, поскольку победить его на поле боя очень затруднительно и себе дороже.

В голосе императрицы слышится сомнение:

– А ты уверен, что Германия не нападёт на Россию?

– Уверен, что нападёт, как только у них такая возможность появится, а мы, в свою очередь, им такую возможность дадим. Вот сейчас, например, все основные силы России сконцентрированы на Дальнем Востоке. В европейской части наши войска либо держат границу, либо удерживают периферии Империи, большей частью наши дивизии мало изменились со времён Великой войны, военная реформа и перевооружение их коснулись мало, а штат их развернут по нормам мирного времени. Так что, да, если Германия умудрится нанести удар и сумеет в приграничном сражении опрокинуть нашу армию, мы можем получить крайне неприятную ситуацию. Но, во-первых, в Берлине прекрасно понимают, что даже при таком раскладе война с Россией не закончится, а будет только начинаться, во-вторых, до времён танковых клиньев Гудериана мы ещё не развились, а Великая война показала, что всякого рода планы Шлиффена–Мольтке, при техническом развитии времён Первой мировой, прекрасно смотрятся лишь на бумаге. В-третьих, у рейха сейчас просто нет сил для такой масштабной и тяжёлой войны, а мы, разумеется, следим за возможным развёртыванием немецких дивизий на штаты военного времени. Ничего этого пока нет. Потому я и позволил себе двинуть на Дальний Восток свои лучшие и самые оснащенные войска. Так что – нет, рейх сейчас на нас не нападёт. А возвращаясь к тому, что я говорил, сохранение монархий, а значит, и стабильности во всех европейских странах, отсутствие на карте всего, что связано с Гитлером, Муссолини, Сталиным, Лениным, Троцким, возможность держать на коротком поводке мелкие, но очень агрессивные страны типа тех же Румынии, Венгрии, Польши и прочие Хорватии, всё это практически гарантирует нас и историю от того безумия, которое творилось в Европе в мои времена в тридцатые и сороковые годы. Да, война будет, практически неизбежна новая война, но это будет другая война. И тут меня как раз бурное развитие технологий и беспокоит.

– Почему?

– Потому, радость моя, что есть у меня чуйка, что это будет не просто второй акт Великой войны. Это будет страшный симбиоз Второй и Третьей мировых войн грядущего в одном флаконе. И хорошо, если без технологий «Звёздных войн» и без Разрушителя из «Звёздных королей». Шутка.

Почти.