Империя тишины

Это была первая из множества побед. Со временем наш небольшой отряд мирмидонцев стал известен, и любители Колоссо начали узнавать и приветствовать нас. Теперь я проходил с гордо поднятой головой по тем улицам, где когда-то убегал или прятался от префектов и своих приятелей-преступников. Я мало что могу рассказать о том праздновании, – да и обо всех остальных, – но в какой-то момент мы снова забрели в Белый район, к огромному зданию колизея. Прошли в бледно-красном утреннем свете мимо кафе с железной оградой. Темное небо лишь слегка окрасилось заревом рассвета, дул по-ночному холодный и сырой, как дыхание подземелья, ветер. Вид этого кафе чем-то взволновал меня, и я вернулся к разговору с Паллино и Эларой – еще одной из ветеранов бойцовских ям. Элара не сражалась в тот день, потому что была в другой команде, но все прекрасно знали, что они с Паллино любовники и он пригласил ее в нашу компанию.

– Но послушайте, – сказал я слегка заплетающимся языком, – мы не можем драться всю жизнь. – Я неопределенно махнул рукой. – Мы с Хлыстом уже обо всем договорились. Когда закончится контракт, мы заберем деньги и купим звездолет.

Произнося эти слова, я пошатнулся и ударился о перила всего в трех ярдах от того столика, где целую жизнь назад старик Кроу помогал мне прятаться от префектов.

– Всего через год? – Паллино почесал щетину на подбородке, не падая только потому, что Элара повисла у него на локте. – За шесть тысяч ты не купишь даже дырявое ведро. Для этого нужно гораздо больше денег.

Я улыбнулся, слегка покачиваясь.

– Поэтому я и решил поговорить с вами. – Я положил руку на плечо Паллино. – Ты ведь был легионером – тридцать лет, правильно? – Я нарочно уменьшил срок. – Должно быть, тебе осточертела такая жизнь.

– Э-э, парень, дважды по двадцать лет, и тебе это хорошо известно! – проворчал Паллино и подтянул к себе Элару; она взвизгнула, а старый мирмидонец объявил громким, пьяным голосом: – В первый раз я окропил свой меч еще на Сулисе!

Элара легонько шлепнула его:

– Все это знают, милый.

– Я убил сорок Бледных во славу его величества! – сообщил Паллино всем, кто мог его слышать, и мягко подтолкнул меня. – Ты понял, да? Не тебя. Императора, а не Импер-Адра.

Я понимал, что сейчас не время для такого разговора, но все мы были пьяны, возбуждены вкусом крови и нашей победой.

– Мы с Хлыстом подумали, что вы вдвоем, возможно, захотите улететь с нами. Послушайте. Мы можем купить корабль на паях…

– Поговорим об этом позже, – сказала Элара, оглядываясь через плечо туда, где почти трезвый Хлыст помогал совсем ослабевшему Эрдро. – Если мальчик-шлюха не отбросит копыта до Летнего фестиваля.

– Не дождетесь! – огрызнулся Хлыст, расхрабрившись от вина и оттого, что остался в живых; лицо его пылало ярче, чем огненно-рыжие волосы. – Я заставлю тебя подавиться собственными словами!

– Будем надеяться, приятель, – ответила она, не обращая внимания на Кири, требующую, чтобы парня оставили в покое. – Но год – очень большой срок. Это просто чудо, что я и старина Пал все еще брыкаемся после наших трех и пяти!

Единственный глаз Паллино удивленно округлился.

– Чудо? Ничего подобного, женщина. Это просто мастерство!

И тут ветеран разразился еще одной всем давно известной тирадой о том, что гладиаторы – не настоящие солдаты и не могут сравниться с теми, кто побывал на войне. Он ударил себя в грудь, почти точно изображая легионерский салют.

– Я заплатил глазом за то, чтобы остаться в живых. Этим неженкам в зеленой броне ничего похожего и не снилось.

Он закашлялся, с трудом стоя на ногах, несмотря на то что Элара его поддерживала.

Я раздраженно покачал головой. Мне нравился Паллино. Его грубоватое очарование и бравада перекликались с каким-то древним атавизмом в моей душе, словно бы он был – пользуясь словами Хлыста – достойным человеком. Хотя в его времена под этим понималось только одно: в нем чувствовалось благородство и он никогда не терял голову даже в самой гуще схватки, как и подобает ветерану с сорокалетним стажем. Я часто размышлял о том, сколько же ему на самом деле, и подозревал, что в нем есть капля-другая патрицианской крови. Ему никак не могло быть меньше шестидесяти, а возможно, и шестидесяти пяти стандартных лет, но двигался он как пятидесятилетний мужчина, словно бы собранный из крепкого рога и дубленой кожи.

– Послушай, Адр, – сказал он, внезапно протрезвев, – это хорошая идея, но ты не представляешь, сколько денег уйдет на то, чтобы раздобыть самый завалящий старый лихтер и содержать его. Даже если мы с этой женщиной начнем откладывать деньги, ты не сможешь приобрести ничего нового.

Он покачал головой, и по тону ветерана я понял, что не стоит больше наседать на него, поэтому просто кивнул и двинулся за ним следом. Я не собирался покупать новый корабль. Достаточно того, чтобы на нем можно было летать.

– Ты не сможешь ничего купить за шесть штук наличными. Хороший корабль стоит как небольшой город, сынок.

Мы пошли дальше, продолжая невнятно болтать, что для по-настоящему пьяных и счастливых людей было равносильно полному молчанию.