Империя тишины

– Но все же не умрешь. – Слова Хлыста не были успокаивающими или даже просто дружескими, он говорил так, будто бы это был непреложный факт. – Я видел этого священника. Он мьют. Уродливый мьют. Но пусть будет так, как ты сказал: ты не станешь убивать его. Просто ранишь один раз, но хорошенько, и на этом все кончится.

«До первой крови». Я едва не расхохотался. До первой крови, и я могу потребовать такого условия дуэли. Никто не погибнет, все требования закона будут удовлетворены, и я тоже буду удовлетворен. Хлыст внезапно повеселел.

– Таким благородством ты можешь расположить к себе твою леди. Что-то похожее я уже видел.

– Только не эту леди, – возразил я, положив подбородок на руки.

– Слишком гордая?

– Слишком… – я не смог подобрать нужное слово, – она тавросианка.

Брови Хлыста дернулись вверх.

– Из самой Демархии? Правда?

Охранник прочистил горло и объявил:

– Вам пора, лорд Марло.

Я поднял руку, признавая его правоту, встал сам и сказал:

– Если ты подойдешь к центральным воротам дворца, я смогу встретиться с тобой в барбакане. Паллино знает дорогу.

Я хотел добавить, что мы с Паллино опять говорили о корабле, получив возможность перекинуться парой слов без постоянного надзора вездесущих дворцовых камер, но что-то мне помешало. И в любом случае не стоило, едва примирившись, вспоминать о том, что поссорило нас. В знак признательности я постучал костяшками пальцев по столу:

– Спасибо тебе, Хлыст.

Не зная, что еще сказать, я засунул руки в карманы брюк, ссутулился и зашагал по направлению к двери. К дворцу. И к предстоящей дуэли.

Но Хлыст окликнул меня:

– Я все еще теряюсь в догадках – как тебя все-таки зовут? Как твое настоящее имя?

Я усмехнулся, и это была классическая кривая усмешка, острое, как нож, оправдание для моего вечно утомленного выражения лица.

– Ох, я в самом деле Адриан, – сказал я. – Адриан из дома Марло. С Делоса.

Хотя для меня было важно снова называться настоящим именем, Хлыст в ответ лишь поджал губы:

– Звучит правильно и достойно.

У меня вырвался глухой смешок, и я оглянулся на охранников:

– Оно достойное. Ты понимаешь?

– Да, – ответил Хлыст. – Думаю, что так и есть.

– Так, значит, увидимся завтра?

– Да, завтра, – он наклонил голову, – до скорого, Адр.

Глава 58 Варвары

– Вы совсем с ума сошли? – без всяких предисловий или хотя бы приветствия начала Валка, ворвавшись в закрытый стеклянным куполом садик, где я тренировался перед дуэлью. – Это вам не опера, Гибсон, – или как вас там зовут. Кто вас просил защищать мое… мою…

От волнения она не смогла подобрать слова и выругалась на пантайском.

– Вашу честь, мадам? – закончил за нее Хлыст.

После визита в колизей я оказался запертым в Солнечном дворце, но Хлыста проводили ко мне по моему требованию. Оставалось утешаться тем, что Гиллиаму тоже ограничили свободу, и стараться не думать о той цепочке из домино, которую я привел в движение.

Челюсти Валки беззвучно пережевывали слова:

– Здесь вам не Старая Земля! Я не просила вас о помощи!

Раздувая ноздри, она произнесла излюбленное, как я после выяснил, свое ругательство: «Имперцы». Уголки губ Хлыста опустились в испуганной гримасе. Я покачал головой, довольный тем, что друг вернулся ко мне, пусть даже и ненадолго.

Скрыв свое раздражение – «ярость ослепляет», – я прислонил учебный меч к белому стволу березы и повернулся к Валке. По правде говоря, удивительно было, что она не пришла ругаться раньше – у нее в запасе был вечер и половина следующего дня.

С видом человека, пытающегося избежать схватки со змеей, я сказал:

– Простите меня. Я знаю, что вы не одобряете насилие.

– Дело не в насилии! – ответила Валка, отбрасывая волосы назад. – Я сама дала бы по зубам маленькому троллю, будь у меня такая возможность, но я…

Она замолчала и подняла руку, словно собираясь откусить ноготь, но сдержалась и сжала пальцы в кулак:

– Вы не отвечаете за меня, дьявол вас побери!

Я удивленно выпучил глаза:

– Конечно же нет.

У меня не было такого намерения – или было, но не совсем такое. Я вспомнил, что происходило перед тем, как я ударил Гиллиама. Он несколько раз назвал ее ведьмой. А потом шлюхой. Мои щеки стали красней, чем волосы Хлыста. Мирмидонец тихо откашлялся, и я сказал с легким поклоном:

– Прошу прощения, доктор Ондерра. Это мой друг Хлыст.

– Добрый день, миледи, – вскинул голову мирмидонец.

– Она доктор, Хлыст, – пробормотал я, опережая традиционный едкий ответ Валки.

– Это из-за нее ты ударил священника?

Я в отчаянии сжал переносицу:

– Это ничего не меняет.

Мирмидонцу, по крайней мере, хватило такта, чтобы принять смущенный вид и надолго углубиться в осмотр собственных ботинок.

Доктор скрестила руки на груди:

– Вы, имперцы… Вы шовинисты, отсталые высокомерные kaunchau rhobsa mehar di… – Она перешла на тавросианский диалект, в котором я понимал от силы одно слово из дюжины.

– Мы не шовинисты. Моя мать однажды дралась на дуэли из-за женщины, – не подумав, выпалил я. – Ну хорошо, из-за двух женщин. Хорошо, из-за двух женщин и одной лошади. Это ничего не меняет.