Империя тишины

– Капитан, для него здесь найдется шкафчик? – спросил он у Деметри скрипучим, хриплым голосом.

«Тавросианин», – определил я, вспомнив о том языке, на котором говорили неряшливые девушки, попавшиеся мне на глаза в коридоре корабля перед самым стартом. Этот мужчина принадлежал к одному из кланов Демархии Тавроса, отсюда и его странная татуировка. У Валки была похожая. Говорят, что эти татуировки содержат генетическую и личную историю человека, изложенную на языке символов, которые я так и не научился понимать.

– Вон там! – Деметри указал на ряд помятых металлических шкафчиков для одежды. – Положи все туда.

Я замер, обводя взглядом усмехающегося капитана, его прекрасную жену, доктора с восковым лицом и их маленького ручного монстра.

– Можно оставить меня одного?

Все рассмеялись, за исключением доктора, а Салтус сказал:

– Мы еще увидим твою маленькую пипиську, когда тебя заморозят, братец. Тебе нечего стыдиться.

Премерзкое существо оскалило слишком многочисленные зубы. Джуно лягнула его еще раз, и он жалобно взвизгнул, ударившись боком о стену.

– Оставь его в покое, Салт, – приказала она, наклонилась, взяла его за шиворот и, подтолкнув, швырнула к двери. – Иди отсюда.

Подчиняясь необходимости, я снял свой длинный камзол, который, как уверял Гибсон, мне больше не понадобится. Деметри повернул рычаг, открывая шкафчик, и придержал дверь, пока я аккуратно вешал одежду. И вдруг универсальная карта, полученная от факционария Гильдии шахтеров, со стуком упала на пол. Я бросился к ней, надеясь подобрать раньше, чем Деметри разглядит, что это такое. Пряча ее за подкладку, я заметил, как капитан наблюдает за мной с вопросительно поднятыми бледными бровями.

– Отвезите меня на Тевкр, и она будет вашей. Клянусь, – пообещал я, ведь мне она все равно больше была не нужна.

– Что это было? – поинтересовался доктор, взглянув на нас.

– Банковская карта, – ответил Деметри. – Сколько там?

– Немало.

Раздевшись догола, я задрожал от холода и покрылся гусиной кожей. Прикрыл руками пах, стараясь не встречаться взглядом с женщиной и двумя мужчинами передо мной.

Доктор подошел и положил сухую ладонь мне на плечо:

– Идем.

Он подвел меня к открытым яслям и помог шагнуть в камеру. Взявшись одной рукой, я приподнялся и влез внутрь, а другой по-прежнему прикрывал живот.

Заметив перстень на моем пальце, доктор ухватил меня за свободную руку:

– Кольцо нужно снять. Оно обожжет тебя.

Я решительно замотал головой:

– Пусть обжигает, – и посмотрел на шкафчик, думая о банковской карте.

Мать наняла этих людей, вероятно, по рекомендации Адиз Фэн, но это еще не означало, что я должен им доверять. Перстень – это все, что оставалось у меня от того мальчишки, которым я когда-то был: серебряное кольцо с сердоликом, на грани вырезан лазером дьявол, маскирующий кристалл с терабайтами памяти. Там хранились оба контракта, которые я заключил с Гильдией шахтеров, и множество других документов, включая мое удостоверение личности. Я не мог расстаться с ним.

– Глупое имперское варварство, – фыркнул доктор.

– Да ладно, Саррик, – сказал Деметри и подошел ближе, уперев кулаки в бедра. – Мы не собираемся грабить тебя, мальчик. Мы не пираты. Пираты вышвырнули бы тебя из шлюза, едва покинув Делос.

Белая пластиковая обшивка задней части камеры прилипла к моей коже, я дрожал, стоя там совершенно обнаженным.

– Дело не в этом, капитан. Просто… просто это самое важное для палатина.

Он рассмеялся и сказал:

– Тебе в самом деле не стоит держать его на пальце, пока ты там.

– Я сохраню кольцо. – Упрямо стиснув зубы, я откинулся затылком на специальный подголовник. – Давайте покончим с этим.

Доктор оглянулся на капитана и почесал висок над маленьким ухом:

– Ну что, Деметри?

Джаддианский маркитант махнул рукой:

– Саррик, парень сам так захотел.

– Ну, твое дело, – вздохнул врач сквозь желтые зубы и без всяких предисловий наклеил мне на грудь ленту с датчиками. Затем вторую и третью. Едва взглянув на меня, он вытащил самостерилизующуюся иглу из ячейки у меня за спиной. Она зашипела, протыкая кожу на предплечье, а доктор закрепил ремнем безопасности мой бицепс.

– Скоро станет холодно, – предупредил он.

Уже стало. Мороз распространялся от места укола по моей руке, началось преобразование крови, клетки затвердевали, не лопаясь. Мысли затуманились, и словно издалека донесся голос доктора Саррика:

– Он готов. Закрывай ясли.

Я скорее услышал, чем увидел, как захлопнулся колпак из темного стекла, заперев меня в саркофаге. Что-то холодное и студенистое поднялось до лодыжек. Тьма расцвела перед глазами, и я снова различил сквозь нее погребальные маски моих предков, висевшие над дверями зала совещаний под Куполом изящной резьбы, их лиловые глаза смотрели неприязненно и осуждающе.

Предохраняющий гель поднимался все выше, а я замерзал изнутри. Мне хотелось закричать, ударить кулаком в стену камеры, но силы уже оставили меня. Я тонул – и сознавал, что тону, но ничего не могу сделать. Я должен был умереть в этих яслях. А потом случилось самое худшее.