Империя тишины

Почти в полной тишине я словно бы услышал, как падают капли воды в мавзолее моих предков, как проходят мимо солдаты в мундирах дома Марло. Я не мог вернуться. Я избил родного брата до полусмерти и сбежал под покровом ночи. За одно это отец… Я не хотел думать о том, что со мной сотворит отец. Но дело было не только в этом. Если бы я так боялся гнева лорда Алистера, то никогда бы не сбежал из дома. Нет, я больше боялся за мать. Что будет, если отец узнает, какую роль она во всем этом сыграла? Оставалось надеяться лишь на то, что бабушка защитит ее.

Наступила ночь, какой она и должна быть. Настоящая ночь, так что даже на улице стало тихо, и я, проспавший целый день и невообразимое количество лет до этого, вылез из-под одеяла. Мои мышцы ослабли, стали тяжелыми, как свинец, и я снова упал на алюминиевую койку. Оставалось только радоваться, что никто не видит мою наготу, вспомнив, как насмехался надо мной мутант Салтус. Где все они теперь? Что произошло, пока я спал замороженный? Что изменилось? Старуха, руководившая больницей, – я так и не узнал ее имени – уверяла, что это обычная практика у свободных торговцев, что пассажиров часто выбрасывают из кораблей, словно какой-нибудь мусор. Но я не мог поверить, что все так и было.

Опасаясь, что бедная девочка может выбрать именно этот момент, чтобы зайти в палату, я сдернул с кровати липкую простыню и сделал из нее тогу, удерживая края в кулаке. К счастью, за много лет тренировок босиком я нажил себе толстые мозоли на ногах. Забинтованный палец сильно болел, голова кружилась, и меня повело к стене с обвалившейся штукатуркой. Нужно было раздобыть себе одежду. Не мог же я появиться в городе в чем мать родила. Я прислонился к перилам узкой лестничной площадки и внезапно вспомнил: эта женщина говорила, что найдет для меня что-нибудь в запасах. Что это значит? Кладовая? Бельевой шкаф? Конечно, здесь должно быть место, куда убирают ненужную одежду.

И оно там было – за помятой металлической дверью на первом этаже, рядом с продуктовой клетью и двумя питьевыми фонтанчиками. В комнате пахло плесенью и гнилью, как будто ее не раз заливали водой и никогда как следует не проветривали. Никогда не приводили в порядок. Я не хотел терять время, тревожась, как бы Марис или старуха не заметили, что моя кровать пуста, и не начали меня искать. Я нашел рубашку и свитер с нарисованной краской на груди черной звездой. С нескольких попыток подобрал подходящие по размеру брюки. Мешковатые, мышиного цвета, с множеством карманов и всевозможными пятнами. Ни ботинок, ни носков, ни нижнего белья здесь не было и в помине. Но я почти пятнадцать лет фехтовал и бегал вдоль стен Обители Дьявола и Аспиды без обуви, так что мои ступни ороговели. Шлепая босыми ногами по грязному полу, я направился к выходу из медики. Лампы на потолке мигали, отбрасывая блики на черно-белые квадратные плитки шахматного пола. Мимо прошмыгнула крыса, заставив меня вздрогнуть. Я посмотрел ей вслед; мы с ней были чем-то похожи – оба крались в ночи.

Я сжал кулак вокруг перевязанного большого пальца, и руку пронзила такая боль, что я охнул и стиснул зубы. Так или иначе какие-то негодяи украли мой перстень со всеми данными, которые там хранились. Со всеми доказательствами того, что я именно тот, за кого себя выдаю, со всеми моими титулами и владениями. Некоторым людям один вид палатинской печати открывал двери в лучшие дома надежней любой взятки. Кольцо помогло бы мне поправить дела без занесения в генетическую карту проклятого высшего общества, уберегло бы от попадания в регистры как Империи, так и Капеллы.

Дверь застонала, когда я открыл ее. Влажный ночной ветер налетел на меня, как волна. Я думал, что так жарко и душно было только в этой заплесневелой больнице, но ошибся. Вдыхая здешний тяжелый воздух, я словно бы набрал полные легкие воды, а одежда сразу начала прилипать к телу.

Что-то упало на пол за моей спиной – стекло, металл и дерево. Я обернулся. Марис смотрела на меня из палаты, остатки чьей-то еды – моей? – рассыпались и разлились по шахматному полу. Судя по ее виду, она готова была завопить. Девочка стояла, закусив губу и дергая руками. Я знал, она понимает, что я собираюсь сбежать, не отблагодарив их за помощь, оставив ни с чем. Я вспомнил про крысу и рванул. Марис закричала, но ее голос потонул во внезапном порыве ночного ветра.

Я пробегал один квартал за другим, шлепая по мелким лужам на покореженном, просевшем асфальте, мимо сверкающих витрин магазинов, под нависающими верхними этажами домов, которые казались ржавыми в мандариновом свете фонарей. Мягкий теплый дождь стекал по лицу, и хотя я понимал, что это неправильно, но все равно бежал. Легкие мои разрывались, в висках стучала кровь, так долго отдыхавшая, а теперь снова привыкающая к превратностям жизни. Наконец я остановился и тяжело опустился на мусорную урну возле булочной. Одинокая фигура в краденой одежде скорчилась в темноте ночи. Мне некуда было идти, негде было укрыться.

И я догадался, что это не дождь стекает по моим щекам, а слезы.