Империя тишины

– Так вы рекрутер? – спросил я.

– Это я-то рекрутер? – хохотнул он. – Нет, конечно. Просто люблю хорошую драку.

Он перегнулся через стол и ткнул меня пальцем в грудь:

– А ты мог бы стать великим. У тебя подходящее телосложение.

Кроу с кислым видом посмотрел в свой стакан и добавил:

– Только запомни: поступай в мирмидонцы, а не в гладиаторы. Девушки не любят профессиональных убийц.

Эти слова показались мне странными. Девушки любили как раз гладиаторов, и во многом потому, что они были убийцами. Героями. Настоящими мужчинами. А трупы не нравятся никому. Оглядываясь назад, я воспринимаю это как пророчество, или дело просто в том, что старый сукин сын был здесь чужаком.

– Хм, подумаю об этом.

Я сделал осторожный шаг к воротам на улицу, опасаясь, что начинаю привлекать внимание немногочисленных посетителей. Инстинктивное стремление сбежать боролось во мне с желанием остаться, и я, должно быть, выглядел очень глупо, переминаясь с ноги на ногу. Если и так, корабельщик потерял ко мне интерес. Он окунул нос в стакан и постучал пальцем по вмонтированному в стол экрану меню. Мне снова показалось, что неподалеку мелькнуло пятно цвета хаки, и я отскочил назад. Это движение привлекло любопытные взгляды, и опьянение на секунду исчезло с грубого лица корабельщика.

– Ты не должен так жить, братец.

Он покачал пальцем у меня перед носом и продолжил тихим голосом:

– Никто не должен так жить. Сегодня тебе повезло встретить меня, но в следующий раз, когда ты занырнешь в кафе с каким-нибудь украденным женским кошельком, кто-то вызовет охрану.

Я посмотрел на свои босые ноги с засохшей на них грязью. Мне очень хотелось попросить, чтобы он взял меня с собой, но я подумал о Кэт – о ее улыбке и кривых зубах – и прикусил язык.

– Вы меня совсем не знаете, – резко сказал я.

– Конечно не знаю, – согласился Кроу. – Но люди сами по себе не так уж сильно отличаются, и не важно, как они выглядят снаружи. Не важно даже, где ты окажешься. Везде та же самая боль, та же самая нужда. Кто-то должен напомнить людям, что они люди. – Он задумчиво почесал ухо. – У тебя есть возможность, мальчик, даже если нет ничего другого. У тебя есть ты. И я сейчас говорю не о крови.

Судя по тому, как вздернул бровь корабельщик, я готов поклясться, что он понял, кто я такой: нобиль, палатин, опустившийся на дно сын пэра. Но затем он ухмыльнулся, сверкнув золотым зубом, и ощущение, будто бы передо мной сидит мудрец, исчезло, укрывшись за грубостью, как меркнет в черепке разбитого кувшина величие создавшей его древней империи.

– Кто ты такой – это не важно. Не очень важно, во всяком случае. Важно, что ты делаешь. Понял?

Он говорил правду, но я слушал его невнимательно. Потребовалось много времени, прежде чем слова пьяного корабельщика пробрались в тот бронированный бункер, который я называл своей головой. Но я старательно кивал, то и дело вытягивая шею и поглядывая за угол сквозь окно кафе.

С верхней улицы позади меня послышались крики, и, обернувшись, я увидел, что один префект показывает прямо на меня. Кровь застыла в моих венах, но Кроу лишь поднял свой стакан, словно в салюте.

– Беги! – напутствовал он меня. – Но беги не просто так, а куда-то.

И я побежал.

Глава 29 Без крыльев для полета

Ощутив непривычную тяжесть в карманах после сделки с не особенно щепетильным скупщиком, я купил себе и Кэт по сэндвичу с сочным куском культивированной говядины в первой же лавке, хозяйка которой не прогнала нас сразу. Выйдя через заднюю дверь, как она и велела, мы устроились на углу улицы с видом на канал, чтобы перекусить и посмотреть на снующие в стоячей воде небольшие лодки, и моторные, и те, что перемещались с помощью шестов.

– Адр, расскажи мне еще раз о своем замке, – попросила Кэт, управившись с половиной сэндвича.

Она все уже знала, конечно. Кто я такой. Кем был. Сначала она решила, что я просто один из лживых корабельщиков, брошенных на чужой планете. Но потом я показал ей перстень, и она поверила с наивностью человека, чей мир ограничен пределами города, а Империя и бескрайняя Галактика – не более чем волшебная сказка.

Я прожевал кусок и вытер рот тыльной стороной ладони.

– На самом деле нечего больше рассказывать. Ты уже знаешь всю историю.

В двух словах я уже объяснял ей, почему мне пришлось бежать. Не вдаваясь в подробности.

– Нет, не саму историю! – Она шутя ткнула меня кулачком в щеку. – Какой он был?

Я улыбнулся, положил сэндвич на небольшой бумажный поднос и, внимательно посмотрев на нее, резко отвернулся и шлепнул ладонью ей по коленке.

Хорошим поэтом я никогда не был и на этот раз тоже говорил сбивчиво:

– Он холодный, и там повсюду чисто. Он не похож на дом, в котором живут люди, понимаешь? Каждая вещь на своем месте, и каждый человек тоже, – я покачал головой, – это трудно объяснить.

– Но как он выглядит? Там есть башни?

Я хрипло рассмеялся и сжал ее колено. Она пододвинулась чуть ближе и положила руку в мою ладонь.

– Да, там есть башни, все из гранита и черного стекла, впитывающего солнечный свет…