Империя тюрков. Великая цивилизация

С точки зрения их образа жизни монгольские племена в конце ХII в. можно чисто теоретически разделить на степные, жившие в степных районах, и племена охотников и рыбаков, обитавших в лесах. Надо отметить, что в этой приграничной зоне между Сибирью и Монголией сфера обитания монголов находилась как раз между степью, переходящей в пустыню на юге, и лесными районами на севере. Гренар полагает, что изначально монголы не были степным народом, а, скорее, представляли собой жителей лесных предгорий. Он подчеркивает, что об их «лесном» происхождении свидетельствует широкое распространение деревянных повозок: до сих пор в отличие от степняков – хазар – они использовали не кожаные емкости, а деревянные бочки.

Степные племена, особенно кочевые, периодически меняли место обитания в поисках пастбищ. На стоянках они разбивали войлочные шатры, так называемые юрты. Лесные племена жили в хижинах, сделанных из березовой коры.

Во главе степных, или скотоводческих, племен, которые были более зажиточными, стояла очень влиятельная аристократия, а ее предводители носили титулы баатура (герой, богатырь), нойона (вождь, господин), а также сэчэна (мудрый) и билгэ (мудрый, по-тюркски), тайши (китайский титул принца). Их главной задачей был поиск пастбищ и обеспечение соплеменников работниками и рабами, которые пасли скот, ставили и разбирали юрты. На ступень ниже аристократии стояли остальные социальные классы: воины, или, вернее, люди, в основном свободные (нокоры), простолюдины (карачу) и, наконец, рабы (боголы). В последнюю категорию входили не только отдельные работники, но и целые покоренные племена, из которых, помимо всего прочего, набирали вспомогательные войска.

У племен лесных охотников (хойин-ирген) аристократическая верхушка не играла такой большой роли, как у скотоводов. На лесных охотников значительное влияние оказывали шаманы. Когда последние объединяли в своих руках и царскую власть и магические способности, они получали титул баки, или баги, который, кстати, носили при Чингисхане вожди ойратов и меркитов. У всех тюрко-монгольских народов важную роль играли шаманы, или колдуны (камы – на древнетюркском; бога и шаманы – на монгольском; шань-мани – в китайской транскрипции). Например, важное место в создании империи Чингисхана принадлежит шаману Кокчю, о котором речь пойдет далее.

На практике разделение между скотоводческими и лесными народами было не столь явным. Например, «настоящие» монголы, тайджиуты, были лесными охотниками, а Чингисхан происходил из племени скотоводов. С другой стороны, все тюрко-монголы в какой-то мере были охотниками: лесные люди в зимнее время на деревянных или костяных лыжах добывали зверя для пропитания и торговли, скотоводы охотились с помощью аркана или лука. Степная аристократия предпочитала соколиную охоту. Любой клан мог менять образ жизни в зависимости от окружающей среды. В юности у Чингисхана отобрали родительское стадо, и ему вместе с матерью и братьями пришлось вести тяжелую борьбу за выживание – и охотиться, и ловить рыбу, – прежде чем он получил своих законных лошадей и коз.

Очевидно, лесные племена были более дикие и почти не поддерживали отношений с цивилизованным миром, в отличие от кочевников, которые имели в этом смысле преимущество, так как жили по соседству с уйгурами в Центральном Гоби, с киданями, чжурчжэнями Пекина. У них не было городов, во время стоянок они разбивали лагерь, организованный по семейным группам (аилам), где войлочные юрты ставились на колесные повозки, расставленные по кругу, – это был прообраз будущих городов, но впоследствии эти «передвижные города» исчезли из употребления.

Этнографы отмечают постепенный переход от убогой хижины лесного монгола к войлочной юрте кочевника, которую легко собрать и разобрать и которая у великих чингисидских ханов XIII в. стала удобной и просторной, устланной мехами и коврами, настоящим походным дворцом.

Однако в целом очевидно, что в XII в. в Монголии произошел регресс по сравнению с IX в. В эпоху владычества монголов на Орхоне тюркские племена, особенно уйгуры, начали создавать сельскохозяйственные центры; начиная с кыргызского владычества, с 840 г., этот прогресс остановился, страна вернулась к степному образу жизни.

Захват страны кыргызами в 840 г. привел к угасанию сирийско-согдийской культуры, носителями которой были манисейцы. После изгнания кыргызов в 920 г. страна погрузилась в хаос, хотя присутствие уйгуров препятствовало полной деградации. Уйгуры жили южнее, в Бешталигхе (Гучэн) и Турфане. Оттуда шла несторианская вера, хотя в Монголии она деградировала до шаманства и соперничала с ним в завоевании авторитета у племенных вождей.