Империя тюрков. Великая цивилизация

Надписи уйгуров на Орхоне свидетельствуют об уровне цивилизации, которого мы не видим в истории Чингисхана. Многие слова, перешедшие из тюркского в монгольский язык, указывают на культурное превосходство тюрков над монголами. То же самое, по мнению Бартольда и Поппа, можно сказать и о языках тюрков и монголов. Сегодняшний монгольский язык любого региона кажется архаичным по сравнению с самыми древними тюркскими языками. Письменный монгольский остался, в смысле фонетики, почти на том же уровне, на каком находился примитивный алтайский, т. е. тюрко-монгольский язык.

Что же касается имени «монгол», то оно избежало забвения благодаря причуде истории – случайной принадлежности будущего императора Чингисхана к одному из монгольских родов. С его приходом к власти все племена Монголии объединились под его предводительством, и была создана новая «нация», известная как монголы, по сути являющая собой тюрко-монголов.

Стоит напомнить в этой связи, что в ходе степных войн побежденные присоединялись к победителям и, как гласит один старинный текст, «отдавали им свою энергии и силу». Наряду с разными кланами, которые составляли ядро чингисханских войск, под его властью были большие тюркоязычные племена – найманы, кераиты, онгуты, карлуки, кыргызы, уйгуры, татары. Другими словами, как отмечает Ж.-П. Ру, «на одного монгола приходилось семеро тюрков!»

Тэмуджин. Путь к власти

Между двумя полюсами цивилизации – Китаем и Индией на Востоке и греко-романским миром на Западе – простиралась связующая лента в виде длинной полосы тюрко-монгольских народностей.

Связать между собой восточную и западную цивилизации, организовать и охранять торговые пути, быть верховными арбитрами между ними – очевидно, об этом мечтал еще Александр Македонский, тот же план лелеял Аттила, таковы же были устремления Амира Темура, та же цель, возможно, была и у Наполеона. Приступить же к этой исполинской задаче и довести ее «железом и огнем» до конца было суждено в XIII в. Чингисхану.

Итак, рождение Тэмуджина, будущего Чингисхана, относят к периоду между 1150 и 1167 гг. Пеллио склоняется к 1167 г. Груссе полагает, что это 1155 г., так же, как и немецкий востоковед Гайсих, однако более точной является датировка «Юань-ши» – 1162 г.

Видимо, разумно допустить эту последнюю дату. Родился Тэмуджин в урочище Делюн-Болдох. Отец будущего Чингисхана – Есугэй-баатур – был вождем клана киятов ветви рода борджигинов. Тэмуджин, по линии отца, являлся праправнуком могущественного Кабул-хана, который решался воевать не только с татарами, но также и с китайцами, именно Кабул-хан был одним из первых, кто стремился к объединению монгольских племен.

Есугэй-баатур в храбрости не уступал своему деду и также вел войны с татарами и с войском цзиньским. Он имел огромную популярность в степном обществе. Однако, когда он решил жениться, ему пришлось считаться с обычаями рода, которые запрещали брак внутри собственного клана.

По версии, изложенной в «Сокровенном сказании», Есугэй встретил свою жену при очень романтических обстоятельствах: во время соколиной охоты он увидел всадника из племени меркитов, везшего в свое стойбище молодую красивую женщину, сидящую в повозке. Он бросился за ними в погоню. Меркит исчез, а Есугэй взял в плен прекрасную Оэлун. Так или иначе, красавица из племени олконоутов стала женой Есугэя-баатура.

Затяжная кровная вражда между меркитами и борджигинами стала результатом этого эпизода.

Рождение Тэмуджина, первенца в семье, сопровождалось замечательными предзнаменованиями. Есугэй-баатур совершал поход против одного из татарских племен, причем был взят в плен глава этого племени по имени Тэмучен, а в это время Оэлун родила мальчика, у которого в руке оказался крепко зажатым сгусток крови, подобный красному камню. В честь одержанного успеха родившийся ребенок был назван именем взятого в плен Тэмучена.

Когда Тэмуджину исполнилось 9 лет, Есугэй поехал с ним сватать ему невесту из дальнего племени. По пути они повстречались с вождем племени унгират Дай-сэчэном, который, узнав цель поездки, предложил заехать в его стойбище и посмотреть его дочь, красавицу Бортэ.

Отцы симпатизировали друг другу, так же отнеслись они и к детям, поэтому соглашение вскоре было заключено. Мальчик Тэмуджин, будущий зять Дай-сэчэна, должен был остаться, согласно древнему монгольскому обычаю, в его лагере.

Довольный этим соглашением, Есугэй-баатур отправился домой один. По пути он был приглашен группой веселившихся татар посетить их пир. Отказ противоречил бы степному этикету, и Есугэй присоединился к их кутежу, несмотря на традиционную кровную вражду между его родом и татарами. Продолжив после этого путь домой, он почувствовал себя плохо и понял, что коварные татары подмешали яд в его напиток. Он умер несколько дней спустя после своего возвращения.