Империя тюрков. Великая цивилизация

После булгарского удара в спину – разгрома акациров – положение гуннов стало безнадежным. Но гунны сохранили древнюю тюркскую доблесть и упорство. Тем временем Денгизих продолжал войну с готами. Его поддержали три гуннских племени (ултзинзуры, биттогуры, бардоры) и одно германское, враждебное готам, – ангискиры. На его стороне были и садаги, гуннское племя, оставшееся в Паннонии после битвы при Недао. Готы напали на садагов в 60-х гг. V в., но Денгизих совершил поход на город Басиану в Южной Паннонии. Готы были вынуждены оставить садагов в покое и бросить свои войска на гуннов. Те же, выполнив боевую задачу, отошли в степи Приднепровья.

После удачной диверсии, связавшей руки готам – врагам не только гуннов, но и Византии, – Денгизих попытался в 468 г. наладить союз и торговлю с константинопольским двором, но получил отказ. Вместо контакта возник конфликт. Но почему? Потому что готы были одновременно проклятием и опорой поздней Римской империи. Они 90 лет (378–468 гг.) грабили население Италии и Балканского полуострова, так что древние этносы (македонцы, фракийцы, многие эллины, часть иллирийцев) просто исчезли с этнографической карты. Но вместе с тем готские наемники были наиболее боеспособной частью императорской гвардии. Будучи арианами, они охотно подавляли народные движения в городах, где после Халкидонского собора 451 г. православные и монофизитские монахи придавали народным волнениям неслыханный размах. И за все расплачивалось сельское население, отдаваемое правительством империи в жертву воинственным варварам.

На западе свев Рицимир, на востоке алан Аспар, командуя германскими гвардейцами, готовили Рим и Константинополь для сдачи варварам. Рицимир умер от заразы, оставив Италию беззащитной, ибо ее население начисто потеряло древнюю доблесть. Но восток устоял, хотя готские гвардейцы держали в своих руках столицу и заставили Льва I выплачивать ежегодную стипендию не только себе, но и своим паннонским сородичам. В 469 г. арианин Аспар разбил естественного союзника Византии Денгизиха и отправил его голову в Константинополь.

Официальная версия событий гласила, что гунны совершили набег на Византию, но были окружены: с запада им грозили готы, с востока – булгары, с севера – савиры. Могли ли они начать новую войну? А вот Аспару гибель гуннов была выгодна, за это можно было получить благодарность от готов. Поэтому и было объявлено, что гунны «прорвались» через Дунай. Но когда в 471 г. Аспар был убит и гвардейцы его перебиты савирскими войсками, находившимися под командованием будущего императора Зинона, выяснилось, что гунны переходят Дунай вовсе не для войны.

Может быть, грядет новая эпопея? Степные народы в период упадка всегда стремятся возродить прошлое. Однако, как это случилось с хуннами в Азии, гунны просят римлян взять их под свой протекторат и создают федерации на захваченных землях в Месии и Добрудже.

В этой связи следует остановиться на следующих исторических фактах.

Один из ближайших советников и военачальников Аттилы Орест (в прошлом римский командир) возвращается в Италию, назначается начальником городского ополчения при западном императоре Юлии Непоте, заставляет того отречься от престола и провозглашает императором своего сына Ромула Августула. Итак, сын одного из полководцев Аттилы становится римским императором (476 г.)! Но ненадолго: в том же 476 г. Одоакр низлагает Ромула Августула – последнего императора Западной Римской империи – и принимает помимо прочих титул короля Италии. С его согласия гунны занимают в Италии обширные земли.

Последним известным потомком Аттилы является его внук Мунд, который стал полководцем императора Восточной Римской империи Юстиниана и был убит гунном в 560 г.

Что касается Западной Римской империи, то катаклизмы, происходившие в Гуннской империи после смерти Аттилы, казалось бы способствовали ее безопасности. Однако царствовавший Валентиниан, достигший уже тридцатичетырехлетнего возраста, но все еще не приобретший политической прозорливости, использовал это непрочное спокойствие для того, чтобы физически уничтожить патриция Аэция, не задумываясь, что тем самым он ощутимо пошатнет основы своего собственного могущества. Он ненавидел человека, которого народ превозносил за то, что он умел сдерживать варваров и был опорой республики.