Империя травы. Том 2

– Ну, а теперь ты говоришь глупости, дитя. Твоя мама с Богом и может увидеть все, что Бог захочет, чтобы она увидела, он позволяет ей за тобой наблюдать.

Но Лиллия уже давно нашла изъян в ее доводе, хотя и поняла, что лучше не говорить об этом вслух. Возможно, Бог способен наблюдать за каждым неоперившимся птенцом, когда тот еще только пытается расправить крылья в лучах теплого солнца, как сказано в священной книге Эйдона, но там нигде не говорится про то, что мертвые люди что-то видят. Если только они не святые, некоторые из которых способны бежать за императорскими солдатами после того, как им отрубили ноги. Она узнала этот жуткий факт из жизнеописания святого Эндраиса, одной из немногих историй в книге, которая ей по-настоящему понравилась.

Но с призраками все иначе. Они всегда находятся рядом, просто их невозможно увидеть. Табата, сбежавшая горничная, однажды вечером – когда была маленькой девочкой – видела призрака, который вел по дороге призрачную лошадь на поводу. Табата поняла, что перед ней призраки, когда увидела сквозь них деревья, и убежала так быстро, как только могла. И даже тетушка Ронер рассказала ей историю про принца Синнаха, чей призрак иногда появлялся на холме над полем сражения, где он погиб, и дул в призрачный рог. Вот почему Лиллия не сомневалась, что святые из книг могут стоять рядом с Богом на Небесах, но многие мертвые люди остаются на земле по собственным причинам. Один из самых молодых конюхов, странный косоглазый мальчик, однажды рассказал ей, что в Хейхолте очень много призраков.

«И не только людей», – прошептал он.

Вот почему, если мать за ней наблюдала, как твердили все, Лиллии представлялось разумным, что она где-то в замке. Есть ли у призраков специальные места, где они собираются? Следит ли за ней мать, когда она спит? Это выглядело как-то неправильно. Мать всегда старалась поскорее сказать ей «спокойной ночи» и отправить в постель, потому что ей нужно было делать разные вещи, встречаться с какими-то людьми. Нет, если призрак ее матери живет в замке, чтобы присматривать за дочерью, у нее должно быть укромное местечко, где ее никто не увидит. Табата говорила ей, что призракам не нравится, когда их видят.

Лиллия довольно долго размышляла на эту тему, пока снова не прогремел гром, немного ее напугав.

– Отойди от окна, дитя, – сказала ее бабушка. – Тебя ударит молния.

Лиллия вздохнула, вернулась и села на пол рядом с бабушкой. Снаружи продолжал греметь гром, а дождь и не думал прекращаться. Лиллия смотрела в свою книгу, но больше не видела картинок со святыми. Она погрузилась в глубокие размышления о том, где могут находиться убежища призраков. Лиллия думала о призраках замка, в особенности о призраке матери, и о том, где они могут прятаться.

Глава 51 Паутина в небе

Легенда из пергамента Наккиги, где рассказывалось о семенах ведьминого дерева, спрятанных в подземельях Асу’а, казалась чем-то далеким, но быстро становилась все более реальной – буря, приближение которой никто, кроме Танахайи, не видел, хотя ее появление могло все изменить.

«Ведьмино дерево? – Танахайа не могла в это поверить. – Неужели именно оно привело к новому конфликту – священное дерево, последние семена Сада? Неужели Утук’ку развяжет войну против мира смертных только ради того, чтобы жить дольше?

Конечно, так и есть, – поняла Танахайа через несколько мгновений. – Ведьма Хамака поймана во времени, обиды давно исчезли, но она полна ненависти к смертным и даже к собственным родичам. Она не может умереть, пока не отомстит, однако без ведьминого дерева даже ее длинная жизнь когда-нибудь подойдет к концу. Конечно, она готова на все, чтобы добыть последние семена.

Джирики и Адиту должны узнать об этом как можно скорее и рассказать другим кланам зида’я о жестоком плане Утук’ку – моего слова будет недостаточно, чтобы убедить Кендрайа’аро или защитников Анвиянья и Винансу».

Она повернулась к Виньеде.

– У вас есть Свидетель? Я должна сообщить Са’онсерей о том, что мы узнали.

– Посмотрите сюда! – сказала Виньеда, словно не слышала слов Танахайи. – Страница отмечена старой печатью Хамака – собственной руной королевы. Этот пергамент не просто скопирован, его украли из архивов Наккиги. Кто мог совершить такое деяние?

Витиеватая руна была отштампована белыми чернилами на черном поле у основания развернутого пергамента. Танахайа ее заметила, но не поняла, что королева Утук’ку касалась документа. Она вздрогнула от нехорошего предчувствия.

– Вы уверены, с’хьюэса?

– Перед нами собственная печать королевы, а не одного из ее министров.

Теперь, когда Виньеда указала на печать, Танахайа все поняла. Однако что-то, связанное с именем летописца и отметкой, сделанной рядом с ним, привлекало внимание Танахайи, хотя она и сама не знала почему.

– А кто автор хроник? Я не узнаю его имени – «Ниджин».

– Ниджин был одним из придворных историков Утук’ку до Прощания, – ответила Виньеда. – Но я впервые вижу документ с его именем. Он умер в дни Десятого Предстоятеля.