Империя травы. Том 2

Порто взял поводья осла и направился к Астриану, который вскочил в седло своей лошади. Когда старый рыцарь дал ему понять, что намерен сесть в седло за ним, Астриан посмотрел на него, словно на бешеного пса, с челюстей которого стекает слюна.

– Нет и нет, – заявил Астриан. – У тебя ничего не выйдет. Посмотри на себя, старик, ты весь в крови, и лишь благословенный Усирис знает, в чем еще, к тому же от тебя воняет, как от тухлой селедки, неделю провалявшейся на полу. Нет, у тебя имеется собственный скакун, Порто, полагаю, он отлично тебе подходит. Если ты действительно так беспокоишься о своем друге, сержанте, который ненавидит радость и считает, что игра в кости придумана дьяволом, советую тебе пришпорить свою отважную лошадку, чтобы не отстать от нас.

Оба быстро развернулись и ускакали с поляны, предоставив Порто забираться на осла. Гилдренгу, как обычно, это не слишком понравилось, и он последовал за двумя рыцарями, точно приговоренный к месту казни.

Лысоголовый, как обычно, принес вечернюю трапезу, но Эолейру показалось, что житель лугов чем-то обеспокоен. Он постоянно оборачивался через плечо на двух бородатых стражей, которые, в свою очередь, решили, что граф не представляет опасности, в особенности в фургоне с тяжелой дверью, разделявшей их самих и невооруженного дипломата. Когда Эолейр взял поднос, Лысоголовый наклонился к нему поближе.

– Я должен кое-что тебе сказать, – шепотом начал он.

– Ну так говори, – ответил Эолейр.

Тот бросил еще один быстрый взгляд через плечо.

– Унверу нельзя верить, – продолжал он. – И особенно его помощнику, Фремуру из Клана Журавля. Они предадут любого, как предали собственных танов, а потом обвинили меня во всех смертных грехах.

Эолейр постарался не отклоняться от мужчины, чье странное бритое лицо не делало его привлекательным.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, чтобы я не доверял Унверу? Я пленник. У меня нет возможности никому доверять.

– Но твой король ему поверит, и это будет плохо для тебя и других обитателей каменных городов. – Лысоголовый снова оглянулся, но оба стража не смотрели в сторону фургона. – Скажи своему королю, что Унвера следует уничтожить. Он планирует сжечь ваши города. Он будет лгать, что хочет мира, но я знаю: он собирает кланы, чтобы начать против вас войну.

Эолейр не стал возражать, хотя совсем не верил этому странному человеку.

– И почему?

Лысоголовый выглядел разочарованным.

– Потому что он хочет еще больше власти! Унвер верит, что он шан, а шан – это вождь тритингов во время войны – не с другими кланами, но тот, кто ведет все кланы против чужаков. Так бывает всегда!

– Я расскажу своим королю и королеве то, что ты мне поведал.

Мужчина еще сильнее понизил голос, и Эолейру пришлось прижать лицо к железной решетке, чтобы его услышать.

– Когда они пришлют за вами, когда заплатят за вашу свободу, возьмите меня с собой! Я расскажу вашим правителям все, что знаю. Я помогу им сражаться с Унвером. – Лысоголовый посмотрел Эолейру в глаза, и граф подумал, что видит на его лице нечто темное и извивающееся – страх? Ненависть? Но это не опровергало того, что он сейчас говорил.

– Я не смогу дать тебе свободу, но сделаю все, что в моих силах, чтобы мои правители узнали то, что ты рассказал, и постараюсь, чтобы они тебе помогли.

Эолейр решил, что Лысоголовый, скорее всего, пытается продать ему информацию, которая могла бы заинтересовать графа, чтобы избавиться от жизни слуги, но войны выигрывались и не такими отвратительными сделками, а граф был практичным человеком.

Лысоголовый поджал губы.

– Вы мне не верите.

– Я никому не верю без доказательств, – заявил Эолейр. – Но будь уверен, что у меня нет к тебе недоверия. Я обдумаю то, что ты сказал. И тебе не следует недооценивать мудрость Верховного короля и Верховной королевы.

Раб презрительно фыркнул.

– О, да, я понимаю. Вы хотите сначала получить информацию, а потом, если пожелаете, поможете мне. – Он отпустил поднос. – Думать так неправильно. Вы ошибаетесь. Ваши города будут гореть из-за того, что вы приняли меня за лжеца.

Эолейр не нашелся, что ответить, но это не имело значения. Лысоголовый уже спустился по ступенькам фургона и вернулся к двум стражам, которые увели его, даже не взглянув в его сторону.

Но когда Эолейр смотрел сквозь зарешеченное окно двери фургона, продолжая держать в руках поднос с остывающей похлебкой из баранины, он увидел кое-что еще, заставившее его забыть о предупреждении Лысоголового. Женщина, завернувшаяся в тяжелый плащ, шла через загон в наступающих сумерках. Сначала его внимание привлекли коротко подстриженные волосы. Он не сомневался, что перед ним жена принца Джошуа Воршева, или та самая женщина, которую он видел, когда разбойники везли его на Танемут. Было уже довольно темно, но она находилась всего в тридцати или сорока шагах.

– Воршева! – позвал он. – Это я, Эолейр – друг Джошуа!