Империя травы. Том 2

– А что значит слово сильный? – Унвер положил руки на колени, и его спина была прямой, как копье рядом с забрызганным кровью шестом. – Означает ли это защиту наших людей и земель? Тогда я буду сильным. Означает ли развязывание войн, которые принесут нам больше вреда, чем пользы? В таком случае я разочарую некоторых из вас.

– Нас не может разочаровать выбор духов, – сказал Этвин, тан Белоголовой Утки, один из молодых вождей. – Мы все видели, что произошло. Ты шан.

– Тогда скажи, в чем нуждаются наши люди.

Этвин колебался, он не ожидал, что ему предложат говорить открыто.

– Они нуждаются… мы нуждаемся… в защите наших земель от людей Наббана. Каждый год они забирают все больше территорий в Озерном крае. Каждый год мы должны отступать дальше в пустые скалистые земли, пока они строят свои дома и замки на берегах наших рек.

– Унвер об этом знает, – сказал Фремур. – Мы – Журавли, помните? Мы многие годы воевали с обитателями каменных городов вдоль границы болотистого Вранна.

– Я больше не Журавль, – сказал Унвер без гнева, но с мрачной завершенностью. – И я не Жеребец, хотя ими были моя мать и дед. Если я шан, то шан всех кланов. Но я помню, что был журавлем. Фремур верно говорит. Я не намерен игнорировать то, что делают люди Наббана, и Этвин также говорит правильно. Если мы мужчины, то должны положить конец воровству. Если они тянутся к нашему кухонному огню, нам следует отправить их восвояси с обожженными пальцами.

– Отправить их домой без пальцев! – добавил Анбальт из Клана Гадюки.

Унвер улыбнулся.

– Ну, это лишь выражение. Я не боюсь пролить кровь. Всякий, кто меня знает, тому свидетель.

– Я видел, как шан Унвер убил много обитателей каменных домов, – сказал Фремур. – Очень много. Он спас дюжину наших сородичей, когда вооруженные люди Наббана их окружили. Он сам сражался, как Тасдар Железная рука. – Ему вдруг стало стыдно за свои поспешные слова – являясь самым младшим из танов, он не хотел выглядеть несерьезным юнцом. – Унвер победил моего брата Одрига, который был больше и сильнее любого из здесь присутствующих, хотя Унвер устал и получил много ран после предыдущей схватки.

– Мы все знаем, что он сильный и умеет сражаться, – сказал один из танов. – Мы слышали истории и сами видели, как он пережил то, что убило бы любого другого, попавшего в руки Рыжебородого. – Он повернулся к Унверу. – Но станешь ли ты сражаться против собственного народа? С людьми твоего отца?

Несколько мужчин зашевелилось, кое-кто даже положил ладони на рукояти мечей, предчувствуя насилие.

– Это возмутительный вопрос, – сказал Вольфраг, и впервые Фремур увидел проявление эмоций у шамана, искру гнева. Фремур все еще ему полностью не доверял – уж слишком быстро Вольфраг переместил свой фургон из загона Рудура, как гласит поговорка, однако он был самым уважаемым из всех шаманов тритингов; его поддержка Рудура во многом сделала из Рыжебородого человека, которого боялись, а поначалу и уважали.

– Мир, Вольфраг. – Казалось, Унвер не чувствует себя оскорбленным. – Обитатели городов не мой народ. Я не жил среди них с тех пор, как был ребенком. Мой отец – будь проклято его имя, и я не стану его произносить, пусть канюки растащат его кости, – бросил нашу семью без единого слова или извинений. Я ничего не должен ни ему, ни его миру. – Он поднял руку, не давая говорить другим. – Но я знаю мир обитателей каменных городов лучше, чем любой из вас, их замки построены не для того, чтобы обитатели могли спрятаться от дождя и ветра. Они используют камни, чтобы защищаться друг от друга – и от нас. Их крепости действительно сильны. Даже если мы объединим многие кланы, мы все равно будем тщетно биться в каменные стены.

– Значит, мы подобны бессильным диким собакам перед волками Наббана, которые будут отгрызать нашу землю кусок за куском? – Этвин, тан Белоголовой Утки, говорил с такой яростью, что у него дрожал голос. – Я родился возле Мелкого озера. Пастбища моей семьи, место, где отец привязывал лошадей и построил свой первый фургон, теперь принадлежат аристократу из Наббана. Он вышвырнул нас с наших земель, словно мы крысы на мусорной куче.

– Не думай, что мы будем беспомощно сидеть, – ответил Унвер. – Но, когда мы нанесем ответный удар по Наббану – а мы это сделаем, клянусь Пронзающим Небо и Грозой Травы, – обитатели каменных городов пошлют конных рыцарей в доспехах и пехотинцев, бесчисленных, как муравьи. Мы не можем сражаться с ними прежними методами – в противном случае как король Саймон и его люди сумели бы разбить нас так легко двадцать лет назад, хотя нас было больше в три раза?

Собравшиеся таны переглянулись, и на их лицах появился стыд. Воспоминания о той войне до сих пор вызывали боль, даже у тех, кто тогда не воевал.