Империя троянов

– Там мальчик был с крысой на веревке…

– Косьян! Лихой парубок! Вечно с троянами шуткует. Ловок стервец! Добрый пасюк – милость его дому, умелый волчонок!

– Почему пасюк?

Саднило в горле, хотелось пить, но так уж устроен человек – первым дело выпытать информацию, а потом насыщать потребности. Психологи ставят любознательность вровень с инстинктом сохранения.

– Пасюк кошаров встречает. Они блудят по первости, нужен кормчий.

Проводник, сталкер в параллельном мире. Вам такое и не снилось, господа фантасты! Почему то объяснение успокоило ее. Обрушившаяся за пологом тумана реальность выглядела настолько сверхъестесвтенной, что страх ослаб. Будто фильм ужасов смотришь в формате 3 d.

– И много таких «кошаров» у вас? – пытала она разговорчивого «половца».

– Не дюже много. Их трояны подстерегают или псы. Опять же гуни доносят. Редко кто сподобится инде сховаться.

– А что делают трояны с пришельцами?

– Всяко бывает… – неохотно ответил Тихон.

Умная девушка поняла, что следует взять паузу. Она проглотила сухой ком.

– Попить у вас не найдется?

– Бражку Грек вылакал. Вон вода, ежели хочешь? – Тихон протянул кружку с облупившейся по краям эмалью. Девушка благодарно кивнула, жадно выпила липкую, отдающую ржой и затхлостью воду. Накануне путешествия она болела ангиной, принимала комплексные антибиотики нового поколения и иммуномодуляторы. Даже если тухлое мясо съест, кишки не вывернет наизнанку.

– Брюхо ломит? – деловито осведомился Тихон.

Даша догадалась, что речь идет о голоде.

– Спасибо. Только попить…

– Чудная молва у тебя, Даша! Там коровья сыть малость осталась, хошь похлебай! – он кивнул в сторону просторного чана. На дне бултыхалась подозрительно вида жижа. Пахло требухой и внутренностями.

– Тебя Греком зовут? – она повернулась к поверженному бродяге.

– Греком кличут…

– Не сердись, что я тебя ударила. Похмелье, брат, понимать должен!

Инструкции Стрельникова всплывали в памяти без малейшего усилия. Заимствовать ценности аборигенов, уважать их. Схема работала безукоризненно. Смуглый Грек немедленно расплылся в улыбке, обнажив щербатые, съеденные цингой корешки зубов.

– Че тупишь, чумичка! Кабы ты сразу сказала, что бодун колотит! Нешто Грек человек, а не язва?!

Он зарылся в лежалое тряпье, и извлек наружу замусоленную фляжку с плещущимися остатками бурой жидкости.

– Мигом налью, и айда дролится!

Сценарий пошел по ложному пути, как пишут драматурги. В кружку потекла вонючая жидкость. Даша с трудом представляла себе законы гостеприимства в параллельном мире, но «дролиться» с чумазым оборванцем, за дозу пойла – это увольте! Выигрывая время, она повернула к свету емкость. Коронационный стакан. Печать на эмали – триста лет правление дома Романовых. 1613 – 1913 год. В оплетенной вензелями рамке красовался первый российский император печально известной династии Алексей Михайлович, и с другой стороны Николай Второй, супруга венценосца Александра Федоровна. До того как познакомится с Лоренцом, она встречалась с парнем, работавшим а антикварном салоне. Ей нравилось рассматривать запыленные раритеты, расспрашивать о необычных предметах. Словно прикасаешься к страницам канувшей в небытие эпохи. Она видела такие стаканы в антикварном салоне на улице Некрасова. Местный эксперт рассказал, что дешевые сувениры раздавали простому люду в памятный юбилей. По гурту облупилась эмаль, чернели сколы. Девушка ощутила, как ухнуло и провались сердце, затем забилось часто, бестолково, тревожно. Знакомое каждому школяру благородное лицо, обрамленное бородкой и закрученными усами. Парадное обмундирование. На обороте стакана, в том месте, где золоченые цифры вплетаются в ажурный узор, автор ввел еще одного персонажа. Гладкий череп без единого волоска, такому черепу Брюс Уиллис позавидует. Мертвые глаза, в ухе серьга из белого металла. Изображение выполнено упрощенно, схематично, эмаль – не подходящий материал для детальной живописи, но у нее безукоризненное зрение. Руки незнакомца сложены на груди, художник изобразил краешек заостренного когтя на мизинце.

– Не томи, шалава! Пей и айда дролиться! – суетился Грек. – С кем – то придется дролится, потом все одно Булат тебя заберет!

Ничего не поменялось! Кто девушку поит, тот ее и танцует!

– Отвали! – грубо ответила Даша.

Она повернулась к Тихону.

– Красивый стакан! Откуда взяли?

– На куче нашли.

– Что такое куча?

– Там, в петровской слободе… – он неопределенно махнул рукой. – Такого добра много. Грошей не стоит.

– Спасибо, что не отдал Булату…

Простодушное лицо Тихона потемнело.

– Худой человек. Совсем худой! Он тебя у Груздя все одно отторгует. Падок до чумичек, говное рыло! – он сплюнул на пол, и покосился в сторону игроков.

– Трешка трефы! Пляши гузю, колченогий! – радостного гоготал Булат. Низенький толстяк юлил, заглядывая в лицо удачливого игрока.

– Я верну, Булатик, милость дому твоему! Ей – ей отдам! И гузю спляшу, как ты любишь!

Он неловко пританцовывал на месте, похожий на разъевшегося, жирного барсука. На низком лбу выступили горошины пота. Булат повернулся к женщине, и сделал неприличный жест.

– Груздь – ваш старшой?