Империя тысячи солнц. Том 2

— Значит, она еще не полностью пробудилась. — Анарис, как и раньше, не отреагировал на этот органический термин. Но он не знает, насколько этот термин точен. Вийя отвела в сторону мысли о том огромном, что спит в сердце Пожирателя Солнц — сейчас не время.

— Нет. По расчетам Лисантера, на это потребуется около шестидесяти дней.

Итак, моя жизнь измеряется терпением Аватара. Решив обдумать это — и то, как это отразится на планах панархистов, — позже, Вийя пожала плечами. Анарис сказал ей об этом не без причины — сейчас он начнет свою атаку. Пора нанести ответный удар.

Она поставила чашку.

— Кто знает о том, что в тебе есть хорейская кровь?

Он не проявил никакой наружной реакции, но его эмоциональный спектр — сложный и чем-то неуловимо напоминающий спектр Брендона Аркада — дал резкий диссонанс и тут же восстановился снова.

— А ты откуда о ней знаешь?

— Тебе нечего ответить? — снова пожала плечами она.

— Ответ не имеет значения

Она взялась другой рукой за спинку стула и спросила, в точности скопировав Анариса:

— Угроза? Или предупреждение?

— Сядь. — Он засмеялся, допил свой кофе и внезапно встал. — Посиди! Впервые за много дней мне не скучно. Как же ты намерена распорядиться этой информацией — если тебе, конечно, кто-то поверит?

— Думаю, твоему отцу достаточно будет одного обвинения, — сказала она, оставшись стоять.

Он подошел к своему пульту и обернулся.

— Я его единственный наследник. Он слишком поторопился прикончить других, а медицина бессильна против облучения, которое он получил при Ахеронте. Если я умру, умрет и его род. — Анарис вернулся назад и стал лицом к Вийе. — Я подозреваю, что он знает о моем изъяне, но ничего не предпримет, пока не получит то, чего хочет.

— Такая адаптируемость достойна похвалы.

— Еще? — Анарис прошел к буфету. Золотой кофейник в его руках блеснул охряным цветом умирающего солнца.

— Нет.

— Скажи, что ты испытываешь к моему старому приятелю Брендону Аркаду?

— Благодарность.

Он оглянулся через плечо, приподняв брови.

— За рейд, который доводится совершить только раз в жизни.

Анарис, коротко рассмеявшись, отсалютировал ей кружкой:

— Ты подняла целую бучу.

— И неплохо поживилась на этом.

— Отец тебе это припомнит, когда наша эпопея здесь закончится.

— Пусть сначала меня поймает.

Анарис не ответил, и она поняла: даже если она включит станцию, Джеррод Эсабиан рано или поздно прикажет ее убить. И для него чем раньше, тем лучше.

— Твое мнение о Барродахе?

— Будь я такой же психованной, я сидела бы на хоппере — или загнулась бы.

— А Моррийон?

Она пожала плечами, соблюдая нейтралитет.

— Что происходит с ним, я не знаю.

— И не надо, — с полным безразличием сказал Анарис. — Лисантер?

— Он живет ради своей работы. Я не подвергну опасности его жизнь, если скажу, что мне нравится беседовать с ним об урианских артефактах?

— Если ты скажешь об этом Барродаху, он просто прибавит еще один пунктик к своему длинному списку. — Анарис поставил чашку.

Фаянс решительно звякнул о металл. Слева от Вийи золотой кофейный сервиз мерцал в дрожащем пламени двух свечей. Справа над головой светила лампа — тяжелый металлический канделябр не горел. Затененная кровать в алькове казалась тихой пристанью — это было предугадано и подготовлено, и она, видя это, засмеялась.

Она снова встретилась с черным взглядом Анариса. Намерение, которое он не старался скрыть, поразило ее, как удар, и в ушах застучала кровь.

Какой-то миг они стояли так на разных концах комнаты, не двигаясь, лицом к лицу.

Затем Анарис согнул запястье, и пешах выпал из потайных ножен в рукаве ему в руку. Быстро повернув кинжал, Анарис метнул его через комнату, и он вонзился, дрожа, в деревянную спинку стула между руками Вийи.

Она не шевельнулась и не моргнула.

— Возьми его, — с жестокой ухмылкой сказал Анарис.

— Зачем?

— Чтобы я получил удовольствие, отнимая его у тебя.

* * *

Хрим привскочил с ругательством, когда дверь его каюты шумно открылась. Он забыл о времени.

Мрачная должарианка взяла накрытый поднос с гравикаталки за дверью и вошла. Как всегда, она ничего не сказала, только буркнула что-то, брякнув поднос на дипластовый столик. Хрим услышал, как плещется под крышкой его обед, но промолчал. Она с него ростом, и в первый раз, когда он вздумал протестовать, она впечатала его в стену. Опять баланда — ну, что ж поделаешь. У себя Хрим выкинул бы в космос юнгу, который приволок бы ему такую мерзость.

Женщина выпрямилась, но, вместо того чтобы сделать вид, что Хрима тут нет, и выйти, уставилась на него. Хрим не смог расшифровать выражения ее лица — глаза у нее были мутные и челюсть ритмично двигалась, — но оно ему очень не понравилось, напомнив должарский видеочип на челноке Ювяшжта, где все строили такие же рожи. Рука Хрима потянулась к несуществующему бластеру.

Женщина, заметив этот предательский жест, насмешливо вздернула губу и вышла.