Империя тысячи солнц. Том 2

— Это нечто большее — и одновременно меньшее. — Хайяши редко говорил так много — боль все еще не отпускала его. — Понятие памяти включает и эмоциональный компонент, который связывает факты вместе, придает им смысл.

— Ну а я — нечто большее и одновременно меньшее, чем человек. — Джаспар рассмеялся — беззвучно, но Хайяши ощутил на лице холодное дуновение. — И я размышляю над смыслом моего существования.

— И что же?

— Оно основано на противоречии.

— На противоречии?

— Я знаю, что не должен существовать, — и в то же время мое существование представляется необходимым.

— Быть или не быть, — процитировал Хайяши.

Джаспар устало улыбнулся. Уж не соответствует ли эта цитата его реальному внутреннему состоянию?

Смотря что понимать под реальностью. Хайяши часто беседовал по видеосвязи в реальном времени с другими людьми и никогда не сомневался в истинности их внутреннего состояния. При таком способе связи он никогда бы не распознал, что некто, называющий себя Джаспаром Аркадом, — компьютерного происхождения.

— Я не размышляю над прекращением существования, как это делал принц Датский, — сказала голограмма. — Но это противоречие и конфликт, которое оно во мне вызывает, — разве это не соотносится с чувством вины?

Слово «вина» больно кольнуло Хайяши. Сколько раз он боролся с искушением использовать их хлипкую связь с ДатаНетом для передачи весточки на Арес, Марго? Он знал свой долг и не мог подвергать этот канал опасности, но это не умаляло вины, которую он чувствовал, обрекая Марго на горе. А поскольку он любил ее и понимал, его страдания усугублялись виной, которую, он знал, чувствует и Марго. Ибо она тоже знает, в чем её долг.

Его мысли на миг обратились к лужице бронзы в мелком кратере на краю залива близ дворца, где, как ему сказали, совершил свою ужасную высадку Эсабиан. Раньше на том месте была Аврой, символ Изгнания. Крысы часто собирались там по неизвестной ему причине — он был слишком занят, чтобы спрашивать.

— И на каждом шагу ее ноги словно пронзало ножами, — пробормотал он.

— Что это значит? — спросило изображение Джаспара Аркада.

— Это боль, которой платят за то, чтобы стать человеком.

Настала очередь Джаспара цитировать.

— Вы упомянули о святом Габриэле. Не он ли сказал: «Мы не можем пребывать в покое, ибо это было бы победой энтропии. Боль перемен — вот знамя истинно человеческой жизни».

Хайяши почувствовал вдруг, что очень устал. Боль скоро станет невыносимой: пора прилечь. Должно быть, его слабость не прошла незамеченной: Джаспар, правда, не шевельнулся, продолжая стоять с заложенными за спину руками, но на пульте замигали какие-то знаки, и «ушшш» сжатого воздуха оповестило о прибытии транспорта.

— Вы устали, — сказал Джаспар. — Вы должны помнить что не совсем еще поправились. Поедемте к вам — у меня для вас есть кое-какие новости.

Хайяши забрался в капсулу.

— С Пожирателя Солнц?

Джаспар покачал головой.

— Ограниченность моего базового импульса, вокруг которого, полагаю, и сформировалась моя личность, все еще мешает мне эффективно действовать на том участке. Но я надеюсь.

Закрывшая дверца разделила их, и капсула медленно набрала скорость. Они могли бы продолжать разговор, поскольку компьютер имел датчики по всему маршруту, но он почему-то являлся Хайяши только в человеческом образе, а в капсуле голопроектора не было.

Хайяши жалел, что у него под рукой нет хорошего программиста. Поначалу это не казалось необходимым, поскольку компьютер охотно с ним сотрудничал — оно и к лучшему, поскольку этот талант в Сопротивлении представлен не был. Должарианцы позаботились об этом.

Но кое-какие мотивы компьютера оставались для Хайяши непонятными. Казалось, что его стержень, его формообразующий кристалл — это вирус, освобожденный Крисархом Брендоном во время его налета на дворец. Больше Хайяши ничего не сумел разузнать на этот счет — компьютер то ли не мог, то ли не хотел обсуждать это, — но выяснил, что вирус был сфокусирован на Анарисе, сыне Эсабиана, который воспитывался на Артелионе. Присутствие Анариса на Пожирателе Солнц препятствовало эффективному сбору информации, так как компьютер отвлекался на него и выдавал только то, что замечал в процессе наблюдения за Анарисом.

Это было чрезвычайно досадно. Единственным утешением было то, что Арес, видимо, имел на Пожирателе Солнц своего агента, некую Седри Тетрис — так утверждал компьютер. Поэтому, возможно, Флот знал больше, чем Хайяши, хотя и не имел доступа к дворцовому компьютеру, ни к его агентским программам в должарских секторах Пожирателя Солнц.

Если, конечно, мы все-таки захватили гиперрацию. Хайяши так и не знал, осуществился ли их план — он мог только надеяться.

Капсула остановилась под озером к северу от Большого Дворца, дверь с шипением открылась, и Джаспар появился опять.

— Прежде чем вы расскажете мне свои новости, позвольте задать вам психологический вопрос, — сказал Хайяши на пути к своей комнате.

— Пожалуйста. — И Джаспар добавил с кривой улыбкой; — Я, правда, не ручаюсь, что отвечу на него, но свои пределы знать всегда полезно.