Империя ученых (Гибель древней империи. 2-е испр. изд.)

Натиск регулярной бюрократии на всех уровнях администрации заставил евнухов искать предлог для контрудара. Поводом послужило дело Чжан Чэна, ученого и прорицателя из Хэнэя, который имел могущественных покровителей в гареме. Когда один из учеников Чжан Чэна совершил убийство, Ли Ин, еще в бытность свою правителем Хэнани, арестовал его учителя, несмотря на только что объявленную амнистию. Люди Чжан Чэна настойчиво хлопотали об освобождении их патрона, и тогда Ли Ин велел казнить его. В феврале 167 года Лао Сю, ученик Чжан Чэна, с помощью евнухов сочинил донос, в котором говорилось: «Ли Ин и иже с ним берут на содержание учащихся Столичной школы и странствующих ученых, устанавливают связи сучащимися в провинции, подстрекают друг друга, создали клику и клевещут на императора, разрушая нравственные устои» [Хоу Хань шу, цз. 67, с. 5б].

Обвинение в создании «клики» в те времена можно было предъявить любому из тех, кто вершил судьбы империи, и оно в той или иной форме постоянно фигурировало в дворцовых усобицах. Не далее как в 166 году евнухи, по отзыву современника, «объединились в клику» для того, чтобы свалить своего врага, сановника Фэн Гуня [Хоу Хань шу, цз. 38, с. 11а], Фань Пан разоблачил в штате инспекторов связанную с евнухами «клику» из 20 с лишним человек, а евнухи со своей стороны тоже обвинили его в организации «клики» [Хоу Хань шу, цз. 67, с. 23а, 24а]. На сей раз евнухи формально остались в стороне, что позволило Лао Сю при всем правдоподобии его слов претендовать еще и на объективность.

Лао Сю одержал полную победу: получив доклад, Хуань-ди приказал схватить Ли Ина и ряд близких ему сановников, а признания, сделанные арестованными под пытками, вовлекли в дело еще более 200 человек, среди которых были выделены последователи Чэнь Ши. Имена тех, кому удалось скрыться, занесли в проскрипционные списки, которые были разосланы по всем управам; для поимки беглецов на дорогах были выставлены специальные дозоры.

Кто наполняет сосуд через край и оттачивает лезвие слишком остро, тот не может их долго сохранить. Если зал наполнен золотом и яшмой, то никто не в силах его охранять. Если богатые и знатные горды, то этим они сами на себя навлекают несчастья.

«Дао-дэ цзин»

Начатые императором репрессии, разумеется, вызвали бурю негодования в чиновничьих кругах. Хуанфу Гуй, однажды уцелевший благодаря поддержке учащихся, просил двор позволить ему разделить участь задержанных, но его просьбу оставили без внимания [Хоу Хань шу, цз. 65, с. 9б]. Чэнь Фань, своими непрестанными нравоучениями уже наскучивший императору и снискавший, по словам его биографа, «ненависть толпы придворных», разразился очередным докладом. Как всегда, Чэнь Фань был прямолинеен и резок: «Ваш слуга осмелится доложить, что мудрый правитель вверяется помощникам, а правитель, губящий государство, не желает слушать правдивых речей... Падая ниц, заявляю, что бывшие младший офицер Управления инспекции Ли Ин, императорский конюший Ду Ми, подчиненный Великого маршала Фань Пан – честные, непорочные люди, больше жизни преданные алтарям династии. Затыкать рот Поднебесной, превращать живых людей в глухих и слепых – чем это отличается от сожжения книг и закапывания конфуцианцев при Цинь?» В ответ Хуань-ди уволил Чэнь Фаня [Хоу Хань шу, цз. 66, с. 6б]. Между тем показания Ли Ина бросили тень на многих ставленников евнухов, и дело грозило обернуться грандиозным скандалом. Пришлось евнухам идти на попятную, тем более что Доу У решился на крайний шаг: сказавшись больным, он вернул императору все свои регалии. Хуань-ди наконец уступил. В середине 167 года участники «клики» были отпущены на свободу, хотя им навечно запрещалось занимать служебные должности – распространенный в позднеханьской империи вид наказания, именовавшийся «цзинь гу»²³.