Империя в прыжке. Китай изнутри. Как и для чего «алеет Восток». Главное событие XXI века. Возможности и риски для России

Вместе с тем может оказаться и по-другому, так как «отношение китайцев к «лаоваю» (иностранцу, «некитайцу»)… бывает даже покруче отношения к негру в вятской деревне[38]. И тут еще одна специфически китайская проблема, на которую обращали внимание люди бывалые. Зачастую отношение китайца-провинциала к «лаоваю», говорящему на китайском (пусть плохо, едва понятно, но все же) – это культурный шок и удивление прежде всего. Представьте себе, что на улице к вам обратилась лошадь с просьбой показать ей как пройти в библиотеку, к банкомату или гостинице. Уверен, вы, вместо того, чтобы ответить на вопрос, будете лихорадочно соображать, что надо бы позвать свидетелей, потому что вам никто не поверит, что вы видели лошадь, которая разговаривает по-русски, и надо скорее показать такое диво родственникам и сослуживцам, а не помочь бедному животному.

Вот примерно такое запросто может случиться, обратись длинноносая западная белая обезьяна на человеческом языке к жителю Китая».[39]

Понятно, что в этом случае на вас не распространяются практически никакие социальные ограничения: «лошадь», пусть даже и говорящая, может вести себя как угодно. Но и сотрудничать с нормальными людьми она просто по своему статусу не в состоянии, – и потому оказываться в таком положении неудобно даже обычному туристу.

Во всех остальных случаях правило недопустимости «потери лица» действует без каких бы то ни было ограничений.

Сами китайцы, оконфузившись, «сохраняют лицо» при помощи отработанного (опять-таки за тысячелетия) приема: они делают вид, что ничего не происходит.

Это универсальный метод: если китайцу что-то не нравится, а он не может или не хочет вмешаться, он просто начинает смотреть в сторону – с поразительным искусством, если неприятный процесс разворачивается у него прямо под носом. Мол, я этого не вижу – и, следовательно, этого не существует в природе.

Поэтому, если китаец совершил оплошность, но не переживает по этому поводу, а делает вид, что все в порядке, – верхом неучтивости будет обращение к нему с предложением помощи и словами утешения. Принятая им в целях самозащиты роль вынудит его, как бы хорошо он к вам лично не относился, посмотреть сквозь вас и деликатно осведомиться о том, что, собственно, произошло и чем вызвано ваше необычное поведение, – у него, мол, все в порядке.

Многие европейцы всецело переняли эту черту китайской культуры и просто не обращают никакого внимания на происходящие с ними неприятности; принимать ли этот метод на вооружение – решать вам, но, случись вам «потерять лицо» в Китае или при общении с китайцами, он является лучшим и, что особенно полезно, универсальным методом выхода из самой неприятной ситуации.

Принципиально важным следствием боязни «потерять лицо», о котором надо знать, является то, что китаец, даже если вы являетесь близким для него человеком, практически никогда, как бы от ни мучился, не будет жаловаться ни на что. Он может плохо себя чувствовать, страдать от смены часового пояса, находить пищу ужасной, а график работы невыносимым, но он не будет говорить о своих проблемах и трудностях, – по крайней мере.

Это особенно важно, когда вы сотрудничаете с ним на своей территории (например, он приехал к вам в гости или в служебную командировку). Если он вдруг по своей инициативе сообщит вам, например, о своем недомогании и о том, что нужно найти врача, – к этому надо отнестись с крайней серьезностью, так как будет означать, что он не может уже больше терпеть, а его положение, весьма вероятно, стало критическим.

Для исключения подобного рода проблем стоит периодически расспрашивать китайских гостей не о том, как они себя чувствуют (вы не получите в ответ ничего, кроме дежурной благодарности и заверений, как все хорошо), а о том, как лучше сделать то или иное действие: в какой ресторан пойти, как составить график работы, с какой скоростью вести машину и так далее.

3.4. Культурная двойственность