Империя: Великий царь

Старик обменялся взглядами с Тарасом и Офриадом, затем наклонил голову в знак согласия и отправился отдавать указания. Тарас поймал себя на мысли, что слишком уж гордым и независимым держался этот недавний раб. Во время шторма он поведал Тарасу, что был триерархом на военном корабле, принадлежавшем его семье, но отказался служить персам, когда пришло время. За это и был сделан рабом на своей же триере. Но больше он ничего о себе не рассказывал новым «благодетелям», предпочитая держать свое прошлое в тайне. Тарас пока и не настаивал, лишь бы с кораблем мог управляться. Но этот старик его заинтересовал. Что-то в его судьбе было такое, что он явно хотел скрыть. Но сейчас думать об этом времени не было.

Вскоре матросы из вчерашних гребцов завозились на палубе, устанавливая мачту. Ветер наполнил белый парус и триера, развернувшись кормой к Геллеспонту, направилась в сторону греческих берегов.

– Зря ты не дал мне его убить, – прошипел Офриад, – он осмелился оскорбить спартанца.

– Остынь, Офриад, – сказал Тарас, – он еще нужен нам, ведь никто из спартанцев и периеков не умеет управлять кораблем. У Спарты же нет флота.

– Нам не нужен флот, Гисандр, – отмахнулся Офриад, – Лакедемон силен своими воинами.

– Пусть сначала доставит нас обратно, – закончил спор Гисандр, – а там посмотрим, что с ним делать, хотя я и обещал ему свободу.

Офриад дернул рукой, освобождаясь от железных пальцев Тараса, и отошел к борту. А Тарас бросил взгляд на преследователей – за ними, почуяв неладное, устремилось сразу пять кораблей. Ветр раздувал их паруса также, как и парус триеры Андроса, уже летевшей по волнам. Посейдон пощадил их, но персы могли исправить эту ошибку судьбы. Впрочем, за следующий час расстояние между ними не сократилось, и Тарас вновь посмотрел в сторону грандиозной переправы, соединившей по желанию царя царей два мира. Она уже почти исчезла в туманной дымке.

Сотни солдат каждую минуту переходили по ней на греческий берег, умножая силу Ксеркса. «Пройдет совсем немного времени, как все они будут у Фермопил, – резонно предположил Тарас и размечтался, вспомнив прошлую жизнь, – эх, мне бы сюда пару торпедных катеров. Один удар с моря и нет никакой переправы. Хотя… если запустить туда Темпея, то даже катеров не понадобится, мостки-то деревянные. Подпалил и все. Связь между мирами оборвалась. Вот только грамотно поработать времени никто не даст. Слишком уж много там солдат».

Тарас напряг зрение, стараясь лучше рассмотреть исчезавшую переправу.

«Впрочем, внезапный удар с моря и несколько удачных таранов, – продолжил он свои размышления, – это неплохая идея. Надо будет шепнуть Леониду, когда вернемся».

Погоня продолжалась до самой ночи. В открытом море на помощь «египтянам» неожиданно присоединилось еще несколько кораблей, попытавшихся перехватить триеру спартанцев.

– Финикийцы, – опознал капитан из Галикарнаса корабли, попытавшиеся пойти наперерез его судну.

Тарас обернулся в сторону триеры, что десять минут назад едва не протаранила им корму, а теперь продолжала висеть на хвосте, оставив далеко позади всех других преследователей. Этим кораблем управляли явно не новички. С его палубы прилетело даже несколько стрел, одна из которых сразила периека. И спартанцы некоторое время ожидали схватки, собравшись на корме и выстроив позади себя остальных. Но, к их большому удивлению, бывший раб Андрос так ловко управлял кораблем, пережившим бурю, что даже финикийцы не смогли его догнать.

Когда ветер ослаб, Андрос велел перейти на весла, и триера полетела еще быстрее. А спасла их ночь. Опустившаяся тьма над морем скрыла беглецов от персидского флота. Но триера не снижая хода, продолжала рассекать черные волны, словно не боялась налететь скалы, которых здесь было множество. «Все Эгейское море, одни сплошные скалы и острова, – невесело размышлял Тарас, всматриваясь в ночной мрак, опустившийся на волны, – но выбора нет. Придется рискнуть».

– Ты можешь вести корабль ночью? – спросил Тарас, взяв старика за плечо, когда тот рассматривал ясные звезды.

– Я могу идти, когда угодно, – ответил Андрос и добавил тоном, в котором Тарас уловил иронию, даже издевку, – господин, Гисандр. Ведь мне показалось, вы очень торопитесь вернуться домой.

«Интересный старик, – подумал Тарас, – надо будет потолковать с ним на досуге, можно даже с каленым железом. Что-то темнит он».

Но вслух сказал другое:

– Да, ты понял верно, Андрос из Галикарнаса. Сможешь во тьме найти дорогу к мысу Артемисий?

– Туда, где стоит святилище Артемиды? – уточнил старик.

Тарас понятия не имел о том, что там стоит святилище божества, но на всякий случай кивнул.

– Да. А кроме того, там стоит наш флот, готовый сразиться с персами. Если не сможешь доставить нас к Фермопилам, то отведи корабль туда. Это по пути.

– Я понял, – кивнул грек, внимательно посмотрев в лицо спартанцу, – дорога мне знакома. На это уйдет почти два дня, если мы не наткнемся на персов. Позвольте спросить, господин Гисандр, а что будет потом, когда я приведу корабль на Эвбею?[33]