Империя Владимира Путина

Мудрый аналитик Уифер продемонстрировал понимание и другого важного обстоятельства: если выборы 2007—2008 будут действительно демократическими, то есть решение вопроса о составе новой российской власти будет зависеть от простых избирателей, ни Владимира Путина (независимо от конституционных поправок), ни его прямого преемника (Сергея Миронова, Бориса Грызлова или Дмитрия Козака) в Кремле не будет. Следующий выборный цикл принесет победу тем политическим силам, которые решительно и радикально поставят вопрос о социальной справедливости (а значит, о ревизии ельцинопутинской приватизации) и восстановлении статуса России как сверхдержавы (хотя бы региональной). Иными словами — победитель должен будет выполнить все то, что Путин в начале своего правления как будто обещал сделать, но на самом деле делать вовсе не собирался.

Так что для «Альфы» и ей подобных Путин действительно остается лучшим, уместнейшим российским президентом нашей эпохи. Но — как бы странно это ни звучало — уговаривая нынешнего главу государства задержаться у властного штурвала, «Альфа-групп» объективно присоединяется к врагам Владимира Путина.

Легенда о кровавом тиране

У второго демократически избранного президента РФ немало публичных недоброжелателей. Особенно среди статусных либералов.

«Комитет-2008», Гарри Каспаров, Михаил Касьянов, опальные олигархи Гусинский, Березовский и Невзлин неизменно называют Путина кровавым порождением чекистской корпорации, который хочет отменить все данные русскому народу Борисом Ельциным свободы. Подобная точка зрения достаточно популярна и на Западе, где многие специалисты по России и завзятые кремленологи муссируют тезисы о «чекистском авторитаризме» и «отказе от ценностей благословенных 1990-х». Все чаще и громче звучат голоса о том, что Путин — преступник, и политическую карьеру ему суждено закончить чуть ли не в Гаагском трибунале.

Подобные оценки свидетельствуют о глубоком непонимании — либо сознательном искажении — сути и содержания путинского режима.

Власть Путина есть не что иное, как режим консервации позднеельцинского (1997—1999 гг.) status quo. Бывший подполковник ФСБ был посажен на престол для того, чтобы позволить 10—12 бизнесменам, оказавшимся в нужное время в нужном месте и взявшим под контроль индустриальное достояние Союза ССР:

— закрепить контроль над активами;

— продать активы и получить за них «живые» миллиарды у. е.;

— легализовать эти миллиарды у. е. на Западе.

При этом ближайшее окружение (пресловутая «семья») Бориса Ельцина, сделавшая ставку на Владимира Путина, прекрасно понимала, что консервация с «обналичиванием активов» в условиях реального демократического процесса, независимых СМИ, полноценной политической и интеллектуальной конкуренции в стране невозможна. Поэтому еще во второй половине девяностых был взят курс на отказ от выборов как механизма формирования власти, вытаптывание политико-аппаратного поля и подмену реальной политики манипулятивными технологиями.

Так, превращение парламента из полноценного органа власти в придаток кремлевской администрации началось еще 12 лет назад — с расстрела Верховного Совета и принятия суперпрезидентской Конституции (1993 г.). Использование уголовных дел и судебной системы для отстранения конкурирующих политических фирм от выборов или отмены результатов эти выборов — тоже ельцинское детище; достаточно вспомнить судьбу Андрея Климентьева, так и не сумевшего стать мэром Нижнего Новгорода, или чехарду на думских выборах 1999 года. Передел собственности? Он активно идет в России последние 10 лет, причем технологии абсолютно честного изъятия у первичных собственников СИДАНКО, крупнейших алюминиевых заводов Сибири или «Ингосстраха» с Автобанком ничем принципиально не отличались от тех, что были применены в 2004—2005 гг. в деле ЮКОСа. И то, что контроль над страной — это контроль над основными федеральными телеканалами и 2-3 газетами, наша власть сформулировала для себя еще в середине прошлого десятилетия.

Владимир Путин развил и укрепил, а вовсе не переломил эти тенденции. Так что Путин — на самом деле преемник и продолжатель дела Ельцина, а отнюдь не могильщик политики своего предшественника, как полагают незадачливые путинологи по все стороны Атлантического океана.

Необходимо раз и навсегда понять, что по психологии и мировоззрению Владимир Путин отнюдь не является классическим чекистом. В системе советской госбезопасности будущий президент РФ был очевидным аутсайдером. В 1990 году его — за серию провалов — сослали из благополучного полубуржуазного Дрездена на унизительно низкую должность помощника проректора (!) Ленинградского госуниверситета, в результате чего целый подполковник был вынужден подрабатывать частным извозом. Основные же административные навыки и основы политической философии Путин познал в античекистской по духу питерской администрации Анатолия Собчака.