Империя Владимира Путина

Развитие событий в январе-апреле 2005 года свидетельствует: самого постсоветского пространства как геополитического феномена, возникшего в последние часы 90-х годов XX века, больше нет. И нет России как неформального центра этого пространства, некоронованного председателя СНГ. Теперь евразийский хартленд со всеми его стратегическими ресурсами будет структурирован по-другому. Его плоть составят несколько горизонтальных цепочек более или менее жизнеспособных государств, ориентированных на внешние центры силы: США, Евросоюз, Китай. РФ в таком раскладе останется — и то лишь на полтора-два десятилетия, пока не будет создана альтернативная инфраструктура транзита — источником энергоносителей. И еще — временным рынком нелегального постсоветского труда.

Может ли Россия — страна, в силу самой логики своего зарождения, становления и развития вынужденная быть системообразующей силой — добиться для себя лучшей участи? Теоретически, да. Может, если возьмет на вооружение принципиально новый стратегический проект, которому мы дадим условное название — СССР (Содружество стран — союзников России).

В на-Марс страну

Как возникают империи? Почему государства объединяются в союзы? Почему у одной страны возникает мотивация прислониться к другой? История дает недвусмысленный ответ на этот вопрос.

Государство способно и готово добровольно стать младшим партнером другого, если потенциальный старший партнер:

— выступает единственно правильным гарантом безопасности этого государства, в том числе — безопасности социокультурной, то есть сохранения идентичности «империализуемой» нации;

— создает для возможных союзников-сателлитов творческие, интеллектуальные и моральные образцы, которым хочется подражать;

— предоставляет элитам этого государства возможности для использования своих ресурсов, недоступные прежде — и немыслимые ни в каком другом, альтернативном «большом пространстве»;

— обеспечивает доступ к качественно новым пространствам — экономическим и культурным;

— открывает для растущих, входящих в жизнь поколений «младших партнеров» невиданные доселе возможности вертикальной социальной мобильности: тот, кто мог бы стать лишь первым в деревне, отныне может прорваться в город и даже, со временем, стать в этом громокипящем городе хозяином положения.

Так империя Александра Македонского дала толчок распространению великой эллинской культуры на огромной территории — до Египта, Сирии и Вавилонии. Так Рим спас, защитил от разлива варварства эллинистическую культуру и интегрировал греков в имперскую элиту. Так Россия защитила Украину от ополячивания и окатоличивания — в том и был смысл подвергаемый ныне множественным сомнениям Переяславской Рады, а позднее взяла под защиту от Турции и Персии Армению и Грузию, дав последним сохранить национальную, культурную и религиозную идентичность. Так Венгрия и балканские славяне спаслись от угрозы потери национальной и религиозной идентичности, исходящей от османских завоевателей, под сенью империи Габсбургов.

Франция позволила и помогла провинциалу-корсиканцу стать императором Наполеоном Первым. Только в Германии приобрел шансы на политическую карьеру провинциальный художник Гитлер, только в Советском Союзе сын сапожника мог превратиться во властелина мира, а другие дети далеких окраин — стать членами всемогущего Политбюро ЦК КПСС, академиками и Героями. Империя позволяет лучшим, талантливейшим вырваться за околицу провинциального мира, прикоснуться к неисчислимым богатствам иных измерений — и в том ее привлекательность и сила.

Причем, разумеется, решения об интеграции в те или иные союзы, качественно новые геополитические сущности всегда принимаются элитами стран — и никогда на плебисцитах. Элиты сразу видят возможности для прорыва, которые открывает Большое Государство, тем качественно и отличающееся от Малого — пусть прекрасного и удобного, но неизбежно — провинциального.

Сегодня в бывшем СССР осталось без малого 5 стран, элиты которых объективно — то есть независимо от взаимной любви-ненависти президентов, премьеров и начальников генеральных штабов — пока еще (!) заинтересованы в реальном альянсе с Россией. Белоруссия, Армения, Казахстан, Таджикистан, Киргизия (страшно сказать, но отпадение последней от России еще толком и не начиналось, несмотря на сумбурную весеннюю революцию).

Что должна — и по-прежнему может — предложить Россия элитам этих стран?

1. Возможности для инвестиций, то есть фактически легализации капиталов на российской территории. Очевидно, что эти капиталы, сформированные за минувшие 15 лет, не могут найти достойного применения на скромных территориях собственных отечеств. А в странах G7 носителей подобных капиталов ждет, в лучшем случае, тюремно-скандальная судьба Павла Лазаренко. Так что российский рынок постсоветским инвесторам нужен как воздух.