Империя волков

Серые Волки идут по тому же следу. Им понадобилось три трупа, чтобы осознать свою ошибку. Теперь они ищут пластического хирурга, преобразившего их Мишень.

Еще одна – посмертная – победа Шиффера.

"Наши дорожки еще сойдутся, уж ты мне поверь..."

Поль посмотрел на часы: 14.30. В его списке осталось всего два имени.

Он должен добраться до хирурга первым.

Он должен найти женщину раньше убийц.

Поль Нерто против Азера Акарсы.

Ничейный сын против сына Асены, белой волчицы.

66

Фредерик Грюсс жил на холмах Сен-Клу. Поль ехал по скоростному шоссе вдоль Сены к Булонскому лесу. Он снова позвонил Нобрелю:

– По-прежнему ничего о турках?

– Я работаю, капитан, работаю. Я...

– Бросай все.

– Что?

– У тебя сохранились дубликаты фотографий с похорон Тюркеша?

– Конечно, в компьютере.

– Там есть один снимок, где гроб на переднем плане...

– Подождите, я записываю.

– На этой фотографии третий слева – молодой парень в бархатной куртке. Я хочу, чтобы ты увеличил его изображение и объявил его в розыск.

– Понял. Это все?

– Нет. Отправишься к Бомарзо, он судья по убойным делам. Попросишь у него санкцию на обыск заводов "Матак".

– Я? Лучше бы вы сделали это сами, ведь...

– Пойдешь к нему от моего имени. Объяснишь, что я добыл доказательства.

– Доказательства?

– Очевидца. Позвони Матковска, пусть пришлет снимки Немруд-Дага.

– Снимки чего?

Поль повторил название по буквам.

– Кроме того, помоги ему разобраться с визами, потом собери все вместе и лети к судье.

– А если он спросит, где вы?

Поль колебался.

– Дашь ему этот номер.

Он продиктовал координаты Оливье Амьена. "Пусть сами разбираются", – думал он, пряча телефон. Впереди показался мост Сен-Клу.

* * *

15.30.

Бульвар Республики сверкал под солнцем, змеясь по холму перед Сен-Клу. Весна вступила в свои права, сияли белизной обнаженные женские плечи, на террасах кафе сидели разомлевшие парижане. Жаль: для последнего акта Поль предпочел бы грозовое небо. Небо апокалипсиса, раздираемое черной бурей.

Поднимаясь вверх по бульвару, он вспомнил их с Шиффером поход в морг Гарша: сколько столетий прошло с того дня?

Улицы на холмах были тихими и мирными. Сливки хороших кварталов. Средоточие тщеславия и богатства, нависающее над Сеной и "нижним городом".

Поля бил озноб. Лихорадка, изнурение, возбуждение. Зрение мутилось. В глазах темнело. Он не мог сопротивляться сну, это была одна из его слабостей. Ему никогда не удавалось перебарывать сонливость – даже в детстве, когда он мальчишкой с тоской ждал возвращения отца с работы.

Отец. Образ его старика постепенно сливался с образом Шиффера, изрезанная искусственная кожа сиденья смешивалась в воображении с изуродованным, засыпанном пеплом трупом...

Его разбудил гудок клаксона. На светофоре зажегся зеленый глаз. Он заснул. Поль в бешенстве рванул с места и нашел наконец Дубовую улицу. Сбросил скорость, отыскивая дом под номером 37. Особняки прятались за каменными оградами или рядами густых сосен. В воздухе гудели насекомые. Казалось, что природа осоловела от весеннего солнца.

Он нашел свободное место для парковки как раз перед нужным ему домом: черные створки ворот, зажатые в беленной известью стене.

Он уже собирался позвонить, как вдруг заметил, что створка двери приоткрыта. В мозгу раздался сигнал тревоги. Это не вязалось с атмосферой осторожной недоверчивости, царившей в квартале.

Привычным движением Поль расстегнул кобуру.

В парке ничего необычного. Лужайка, клумба, серые деревья, посыпанная гравием аллея. В глубине стоял массивный особняк – здание с белыми стенами и черными ставнями на окнах. К дому примыкал гараж на несколько машин с металлической дверью-гармошкой.

Ни собаки, ни слуги, вышедшего навстречу. И внутри все тихо, подумал Поль.

Снова сигнал тревоги в мозгу – не сигнал, сирена!

Поднявшись по ступеням крыльца, Поль заметил: разбитое окно. Сглотнув слюну, он плавным движением вынул из кобуры свой девятимиллиметровый. Толкнув оконную раму, он шагнул внутрь, стараясь не наступать на осколки на полу. В метре справа начинался вестибюль. Поль повернулся спиной ко входу и пошел по коридору.

На приоткрытой двери, на левой стороне, он увидел надпись "Комната ожидания". Чуть дальше, справа, другая дверь была распахнута настежь. Наверняка кабинет хирурга. Он заметил, что стена обита звукоизолирующим материалом: штукатурка пополам с соломой. Потом его взгляд упал на усыпанный фотографиями пол: женские лица, перебинтованные, опухшие, покрытые шрамами. Последнее подтверждение его подозрений: эту комнату обыскивали.

За стеной что-то хрустнуло.

Поль замер, сжимая в руке оружие. Секунду спустя он понял, что жил именно ради этого мгновения. Не важно, как долго он задержится на этом свете, не имеют значения ни надежды, ни счастье, ни разочарования. Важен лишь героизм. Поль осознал, что следующие несколько секунд придадут смысл всему его существованию на земле. Несколько унций мужества и чести на весах души...

Он прыгнул к двери, когда стена взорвалась.