Империя. Врагов не будет! (СИ)

Или почему мир под названием Светлояр так тщательно засекречен. Помимо всех прочих на то правдоподобных объяснений.

Год одна тысяча девятьсот девяносто четвёртый по времени Земли. По времени Светлояра — двести второй год от Начала Освоения.

Третий за сегодня эшелон с бережно демонтированным оборудованием нескольких жизненно важных для экономики молодого мира заводов прошёл через Врата и, не снижая хода, двинулся к городу Узловой.

— Развалили, блин, страну эти наши сраные «демократы»! Чтоб им ихними погаными ваучерами подавиться, или, что лучше, — лопнуть от жадности! — высказал своё мнение о происходящем собеседнику стоящий рядом с ним человек средних лет с неприметной внешностью. — А ведь это вот оборудование новые «хозяева жизни», между прочим, собирались в утиль сдать. Только чтоб лишних пару долларов за него побыстрее получить да и пропить-прогулять их тут же. Наши, правда, узнали вовремя и вмешались — выкупили за сущие гроши. И к вам сюда отправили.

— Зато уж нам-то здесь какая экономия да сплошной прибыток, — с оттенком иронии сказал в ответ человек в штатском, однако со сразу бросающейся в глаза выправкой.

Заговоривший первым знал, что его «коллега» имеет звание майора НКВД. Впрочем, и сам он тоже чинами был отнюдь не обижен. Только вот организация, в рядах которой он долгое время состоял, называлась несколько по-другому. Сначала, ещё ведь почти «вчера», — КГБ, потом, недолго, — Агентство Федеральной безопасности, потом, тоже недолго, — Министерство безопасности Российской Федерации, потом — Федеральная служба контрразведки… Вот из ФСК-то его и выперли — «по сокращению штатов». И «майора» как раз на прощание присвоили, а то он очень долго до этого в капитанах ходил.

— Похоже, что к вам таким вот макаром ещё не одна сотня эшелонов пройдёт, — сказал бывший кагэбэшник. — Пока те ворюги всё до конца там не просрут. А потом — с чемоданами валюты айда за бугор, дальше жизнь прожигать.

— А на то, что кто-то там у вас из «силовиков» власть заберёт да начнёт жёсткий порядок наводить, ты уже и не надеешься?

— Даже и не знаю, что тебе ответить… Народ наш растерян, а «силовики» могли своё слово сказать, если б того хотели, — если б не в девяносто первом, так и в девяносто третьем. Но не сказали ведь…

— Ладно, замнём эту тему. Ты, Вадим Михайлович, уже определился? Вернёшься в Российскую Федерацию? Или — к нам, в наше ведомство?

— К вам, Сергей Константинович, только к вам. Человек я одинокий, с семьёй как-то не сложилось. Там я, считай, никому и не нужен. Разве что бывшему начальству, которое ещё не до конца «перекрасилась». А здесь у вас всё нормально, заводы не простаивают, фабрики работают, крестьяне тоже продукцию исправно производят… Жить можно.

— Хорошо. Поехали тогда в Управление. Сразу могу сказать, что тамошнее звание тебе здесь подтвердят, но проверку дополнительную ты у нас всё равно пройдёшь.

— Это уж как водится.

— Подписок целую кучу дашь, типа «об ответственности за разглашение».

— У меня их и без того… как блох на бездомной дворняге.

— Ну, те-то ты давал ТАМ, а новые — это уже ЗДЕСЬ, по нашу сторону Врат. Разницу улавливаешь?

— А то.

Собеседники сели в «уазик», причём энкавэдэшник — за руль, и легковушка по несильно разбитой дороге неторопно покатила в столицу.

— Я вот у вас здесь уже, наверное, раз десять бывал, — возобновил прерванный было разговор кагэбэшник. — И вот, что заметил. Солнышко у вас здесь какое-то дюже странное…

— А что с ним не так? — не без ёрничества полюбопытствовал энкавэдэшник. — Солнышко как солнышко. Чуть поменьше вашего. Немного поближе к планете…

— Ага, и год тут у вас из-за более короткой орбиты в три раза короче. Делится аж на четыре месяца — зима, весна, лето, осень.

— Зато как их названия запоминать-то удобно! Младшим школьникам-то какая радость.

— Ну, это да. Но всё равно — неладно что-то с вашим солнцем. Такое у меня сформировалось безотчётное ощущение, что ближе оно к планете, чем должно бы, по идее, быть. Сильно ближе.

— Экий же ты глазастый, Вадим Михайлович. А ведь девятьсот девяносто девять из тысячи вновь сюда прибывших сего факта просто не замечают. А уж здесь родившимся — это и вовсе… неинтересно. Тем более, что такого предмета, как «астрономия», в наших школах с самого начала освоения нет. И в вузах — тоже его нет.

— Хм, что-то я не понял…

— Подписку дашь — тогда разъясню, почему у нас так, хе-хе. Ну и рожа у тебя сейчас, Михайлыч! Ты бы только видел.

— Ну, да ладно, в самом-то деле, Константиныч…

— Ладно, Михайлыч, разглашу я тебе прямо сейчас парочку наших страш-шных государственных тайн. Но подписку всё равно потом дашь!

— Замётано.