Империя желания

Когда мы впервые встретились в старшей школе, это была ненависть с первого взгляда. Мы оба были движимы, он больше внутренне, я внешне, и столкновение между нами было лишь вопросом времени. Это произошло в одном из подпольных бойцовских рингов, так как мы часто участвовали в матчах. Я боксирую, чтобы не убить себя. Он делает это, чтобы выпустить пар.

Тогда я победил его, но он был на волосок от смерти. И все ещё ни разу не упал и отказался проиграть, даже когда его кровь окрасила пол в красный цвет. Организаторам пришлось остановить драку, прежде чем я бы убил его.

Я впервые увидел достойного соперника и до сих пор помню чистую силу его решимости, когда он уставился на меня, закашлял кровью и вскочил на ноги.

Именно тогда я понял, что он все-таки не избалованный сын сенатора. Он был кем-то больше.

После этого я несколько раз избивал его до полусмерти, но он все равно возвращался, чтобы повторить, снова и снова, пока не смог победить меня. Потом это стало своего рода ритуалом.

Мы были соперниками, но часто спасали друг другу задницы от директора школы, наших родителей и даже от полиции.

У нас был свой мир, куда посторонним вход был воспрещен. Многие женщины пытались попасть внутрь; они хотели играть за обе команды, но мы бросали их в ту же минуту. Мы могли ссориться из-за чего угодно — мнения, стратегии, сотрудники, — но никогда из-за женщины.

Не стоит ради этого подвергать опасности наше партнерство и дружбу. Хотя дружба все еще не совсем точное описание; мы по-прежнему в каком-то смысле соперники — до сих пор соревнуемся, ругаемся и называем друг друга своей головной болью.

Но, как инь и янь, дополняем друг друга. Где он тихий, я громкий. Там, где он холоден, я могу быть вспыльчивым, что делает наше сотрудничество чрезвычайно прибыльным.

Когда мы с Нейтом выполняем задание, ничто не может нас остановить.

По крайней мере, я так думал до сегодняшнего утра.

До того долбаного телефонного звонка, который у меня состоялся не так давно.

Пока не осознал реальную опасность для жизни моей дочери.

Дочь, которую не думал, что хочу, пока она не появилась у моей двери. Но один взгляд в ее невинные радужные глаза заставил меня влюбиться, когда я думал, что не способен на эти эмоции. У меня не было и мысли, чтобы отдать её. Она была частью меня, и я знал, что должен защищать ее. В то время не имело значения то, что я был молод и безрассуден. Не имело значения и то, что я чертовски не разбирался в воспитании детей.

Жизнь со строгим отцом, который выгнал маму, чтобы жениться на любовнице, превратила меня в бесчувственного ублюдка, единственная цель которого — разрушение, включая себя самого. И когда та самая мать покончила с собой, я поклялся никогда не прощать своего отца, его жену или гребаный мир, из-за которого умерла мама.

Вот почему в подростковом возрасте я пошел по безрассудному пути и чуть не испортил всё.

Но это было до того, как этот крохотный ребенок с ручонками и розовым лицом изменил моё гребанное существование. Еще до того, как я сделал тест ДНК, знал, что она была моей плотью и кровью. Знал, что она принадлежит мне.

Это благословение, которого я никогда не был достойным. Вот почему её имя Гвинет.

Ее рождение дало мне новую цель, которая полностью отличалась от того, чтобы разрушить мою жизнь. Я всегда был зависим от власти, но она была причиной того, что я делал все, чтобы ее обрести.

Потому что благодаря власти люди могут защитить свою семью.

И Гвен — моя единственная семья.

Семья, ради которой я буду вырезать всех на своем пути, чтобы она была в безопасности.

Но с моей стороны был просчет.

Я недостаточно внимательно смотрел на то, что меня окружало, и, следовательно, не мог определить человека, который мог ей угрожать. Единственного человека, который мог забрать ее у меня после того, как я растил её двадцать лет.

— Блядь! — я нажимаю на педаль газа и снова звоню Нейту.

Наконец он берет трубку и говорит уставшим тоном.

— Что случилось, Кинг? У меня встреча.

— К черту встречу. Это срочно.

— Что случилось? — его голос протрезвеет.

Я открываю рот, чтобы обрушить на него всё, но рев шин прерывает меня. Передо мной врезается машина, и я резко нажимаю на тормоза, громкий визг эхом разносится в воздухе.

Но это бесполезно.

Мои уши наполняет последующий звук удара металла о металл, и меня отбрасывает назад за подушку безопасности, пока моя шея почти не ломается.

Мои глаза приоткрыты, горячая жидкость течет по лбу и образует красную дымку перед моим взором.

Через долю секунды я отключаюсь, словно душа каким-то образом покинула пределы тела и теперь существую где-то еще.

В ушах долго и сильно гудит, и мое тело больше не похоже на мое. Я где-то плыву, неподвижный, не моргающий, но есть движение.

Не от меня.

Звуки, цвета и ощущения сливаются воедино, когда снаружи медленно проникает волнение, а вместе с ним и голос Нейта.

— Кинг! Кингсли… скажи что-нибудь. Что, черт возьми, случилось?

— Гвен… — хриплю я. — Позаботься о ней…

Я хочу сказать больше.