Империя желания

Я не чувствую покалывания и желания контролировать свое чертово лицо и эмоции из-за того, что просто нахожусь в его присутствии.

— Ты уверена, Гвен?

— Ага.

Он смотрит на Нейта, который все еще занят разговором с Аспен, и они вероятно замышляют какие-то планы, а затем понижает голос.

— Если тебе будет с ним сложно, дай мне знать.

Мое внимание переключается на Себастьяна, и я внимательно за ним наблюдаю.

— А что ты сделаешь?

— Останови его, конечно.

— Он твой дядя.

— Это не значит, что я слепо встану на его сторону.

— Правда?

— Правда.

— Так ты теперь мой союзник?

— Если он тебе нужен.

Меня переполняет тепло, и я позволяю улыбке вспыхнуть на моих губах, когда касаюсь его руки.

— Спасибо, Бастиан.

Он собирается что-то сказать, когда на нас падает тень. Или на меня, если быть более конкретно, потому что Себастьян достаточно высок, чтобы избежать этого.

А я? Я поймана в его ловушку всепоглощающего взгляда Нейта. Его взгляд такой жёсткий и резкий, что я бессознательно корчусь.

— Разве ты не говорил, что возвращаешься домой? — спрашивает Нейт голосом, специально созданным для того, чтобы люди чувствовали себя некомфортно.

Я сказала, что хочу немного поспать, прежде чем вернуться к папе. Сейчас я пропускаю занятия, потому что, что, если с ним что-то случится, пока учусь, и я не успею туда добраться достаточно быстро? Что, если он перестанет спать и решит перейти в фазу С-слова?

— Что за спешка? — спрашивает Себастьян с сияющим блеском в глазах. — Мы с Гвен собирались выпить кофе и наверстать упущенное.

Правда? Не то чтобы я возражала, но я действительно собираюсь рухнуть. Бессонница, обильный стресс, беспокойство и чрезмерные размышления сделают это. Я бы встретилась с Себастьяном при других обстоятельствах, но не думаю, что сейчас это физически возможно.

— Гвинет нужно отдохнуть, а у тебя есть работа, — это только мне так кажется, или его голос ударяет резче, сильнее, почти как кнут?

Кроме того, как он узнал, что я на пределе своих возможностей? Видит ли он это по моей болезненно-бледной коже или по рассеянным глазам? Это темные круги под ними, не так ли? Они с лихвой появляются после бессонных ночей.

— В таком случае как-нибудь в другой раз, — Себастьян похлопывает меня по руке, которая все еще находится в его, потому что меня отвлек Нейт.

— Подвези меня, Себастьян, — говорит Аспен снизу лестницы. Я почти забыла, что она там. Почти.

Нейт хватает меня за локоть и оттаскивает от своего племянника. Действие настолько легкое, что мне кажется, будто я плыву в воздухе, когда мы покидаем сцену, не сказав больше ни слова.

Аспен смотрит на меня взглядом, который я не знаю, как воспринимать. Жалость? Извинения? Но зачем ей жалеть или извиняться передо мной? Она не из тех. Она ведьма.

Верно, папа?

— Куда мы идем? — спрашиваю Нейта, когда немного выхожу из оцепенения. Но только немного, потому что я думаю, что таблетки, которые я ела, как конфеты, начинают действовать.

— Я отвезу тебя домой.

— Зачем?

— Потому что ты в нескольких минутах от обморока.

Значит, он знал о моем истощении. Ох. Неужели это так очевидно?

— Я могу взять такси. Ты сказал, что собираешься вернуться в фирму.

— Поскольку ты опоздала, я перенес свои утренние встречи, поэтому у меня нет ничего до полудня, — он открывает свою машину и подходит к водителю.

Я закатываю глаза.

— Извини, что испортила твои утренние встречи, муж.

Он останавливается, взявшись за дверную ручку.

— Как ты меня только что назвала?

— Муж. Ты знаешь, когда люди женятся, они становятся мужем и женой.

— Забудь это.

— Забыть что?

— Это слово. Забудь.

— Нет, — я скрещиваю руки на груди. — Как я тебе буду называть, зависит от меня. Кроме того, нам нужно сохранять подлинность, если мы хотим, чтобы Сьюзен в это верила. Знаешь, она хитрая. Папа не случайно всю жизнь ведет против нее судебные дела.

— Гвинет, — предупреждает он.

— Тебе нужно начать называть меня Гвен или как-то еще, чтобы все это сработало.

Холодная улыбка украшает его губы, и я знаю, что мне не понравятся его следующие слова, даже до того, как он их произнесет. Он такой жестокий, совершенно не обращает внимания на чувства других.

— Как насчет малышка?

— Я не ребенок.

— Если ты так говоришь.

— Это то, кем ты все еще видишь меня? Ребенком? — я выбегаю из машины, чтобы встать перед ним. — Но может ли ребенок выйти за тебя замуж?

— Это фиктивный брак.

— Подделка — это иллюзия, но она реальна, осязаема и к ней можно прикоснуться.

Я не скучаю по тому, как его челюсти сжимаются при этом слове. Прикосновение. Он ясно дал понять, что не хочет, чтобы это было частью наших отношений.

— Отойди.

Мои щеки, должно быть, ярко-алые, потому что только тогда я понимаю, что я стою близко к нему. Так близко, что чувствую его запах на своем языке, так близко, что его тепло окутывает меня, как одеяло. Или, точнее, петля, потому что она душит с каждой секундой.

Обычно я выхожу из его зоны комфорта и прячусь в своей, разве это неправильно?