Империя желания

— Почему тебе не все равно, исчезну я или нет? Отвечаю я на твои звонки или нет?

Я стискиваю челюсть, но прежде чем я успеваю что-то сказать, она сжимает ноги, обхватывающие мою талию.

— Это потому, что ты мой муж?

— Да.

— Ты сказал это Крису и Алексу. Ты сказал, что ты мой муж, а я твоя жена.

— Да, ты моя жена, — я никогда не думал, что хочу произнести эти слова вслух, но в тот момент, когда это заявление было открыто, с моей груди упала тяжесть.

— И ты заботишься обо мне.

— Забочусь.

— Как о своей жене или как о дочери лучшего друга?

— Об обоих.

Она сморщила нос, кладя ладонь мне на щеку.

— Но это всего лишь секс, так что я твоя статусная жена.

— Ты не можешь быть моей статусной женой, если у тебя столько же всего, сколько у меня, Гвинет.

— Истина. Но это все равно не больше чем просто секс.

Я ничего не говорю, но в этом нет необходимости, потому что в ее взгляде блестит что-то еще, кроме воды, а серый воюет с зеленым и синим, убивая их, чтобы получить полный контроль.

Она отпускает мою талию, и я думаю, что она совершит короткое путешествие к краю бассейна, но она ныряет под воду.

Она снова будет безрассудной? Гвинет и алкоголь явно не лучшие друзья, и мне нужно держать ее подальше от этого в будущем.

В тот момент, когда я уже собираюсь нырнуть под воду и встряхнуть ее, она обеими руками хватает меня за бедра и расстегивает мой ремень.

Что за…?

Мой член, который был полутвердым с тех пор, как она села на меня в машину, утолщается и затвердевает, когда она высвобождает его своими крошечными ручками. Потом она выныривает, держась за мою рубашку.

Вода контрастирует с ее бледной кожей, розовые соски затвердевают. Я хватаю один из них и сжимаю, заставляя ее стонать.

— Что ты делаешь, Гвинет?

Она обнимает меня за шею, используя воду, чтобы приподняться так, чтобы оказаться на уровне моих глаз.

— Трахни меня, муж.

Мои мышцы напрягаются, и мои ноздри раздуваются от ее уверенного, но игривого тона.

— Ты пьяна, жена.

— Я могу принять тебя.

— Ты уверена, что твоя узкая киска сможет принять меня? В прошлый раз ты сказала, что он слишком большой.

— Ничего страшного, если будет немного больно. Мне это нравится, — она ерзает, прижимаясь своей грудью к моей груди. — Трахни меня и сделай больно.

— Почему ты хочешь, чтобы было больно?

— Потому что это означает, что ты отдаешь мне все, что в твоих силах. И я принимаю это, — в ее глазах — вызов, чистый гребаный огонь, пылающий посреди воды.

— Что ты примешь?

— Все, что ты можешь предложить, и все, что нет.

Мои пальцы впиваются в ее таз, далеко не нежно, и не мягко. Это грубо и непримиримо, потому что проблема в ее словах все еще жгучая, и ее нужно решить.

— Тебе нужно узнать свое гребаное место, Гвинет.

Она проводит пальцами по моим волосам и шепчет мне на ухо:

— Так покажи

Я прижимаю ее к стене бассейна, и она задыхается, когда ее спина ударяется о нее.

— Мы собираемся заняться сексом сейчас? — ее голос немного тихий, но разгоряченный и хриплый.

— Мы не собираемся заниматься сексом. Я собираюсь трахнуть тебя, жена.

Положив обе руки ей под ягодицы, я развожу их в сторону и приподнимаю её, а затем опускаю на свой член, пока полностью не оказываюсь внутри нее. За одну гребаную попытку.

Она хнычет, дрожа вокруг меня, когда ее стенки сжимаются, проглатывая меня.

— Видишь? Ты не можешь меня взять.

— Я могу… — шепчет она.

— Как насчет этого? — начинаю раскачивать и входить в нее с минимумом смазки за счет воды. Затем я раздвигаю ее ягодицы шире, давая своему члену больше доступа, так, что я вхожу в нее глубже, чем раньше.

— О, черт… — ее голова запрокидывается.

— Язык.

— Но я… ооо… это так хорошо, — она качает бедрами, толкаясь своими сиськами мне в лицо, и я засасываю сосок в рот, покусывая его, пока она не задрожит, а ее бессвязные звуки удовольствия эхом разносятся в воздухе.

Видеть ее такой довольной, такой потерянной и неспособной выдержать натиск ощущений — это самое приятное, что я когда-либо испытывал.

Ее ногти вонзаются в мои лопатки, когда она цепляется за меня изо всех сил, и ускоряю темп. Я отпускаю ее сосок и кусаю кремовую кожу ее груди, заставляя ее кричать и впиваться пятками в мою задницу.

Мои губы, язык и зубы путешествуют по ее груди и шее, оставляя после себя гигантские красные следы. Затем я держу ее за задницу одной рукой и хватаю за волосы, оттягивая назад, чтобы полакомиться чувствительной плотью ее точки пульса. Я облизываю ее и оставляю самый большой след. Тот, кто увидит это, то узнает, что она, блядь, принадлежит мне.

Я отметил ее. Я попробовал ее. Она моя.

Выпустив ее волосы, я сжимаю две пригоршни ее задницы.

— Тебе этого достаточно, малышка?

— Больше, — она тяжело дышит, покачивая бедра навстречу моим и частично терпит неудачу. — Пожалуйста… я хочу еще.

Я толкаюсь в ее узкую киску, выхожу почти полностью и снова вхожу. Затем я поднимаю ее так, что она почти отпускает меня, и опускаю на всю мою длину. Она стонет, затем всхлипывает и изо всех сил держится за меня.

— Значит ли это, что мне нельзя с тобой шутить?

— Нет. Не надо. Мне это нравится.

— Что именно?