Империя Женщин

— Иди ко мне — он подтянул меня к себе за плечи под негодующий взгляд Разора. Толпа больше не следовала за нами. Мы оставили столицу и празднующую толпу далеко позади. — спи, я разбужу тебя когда мы приедем. — нас сопровождали гвардейцы Императрицы во главе с Александрой на белых лошадях. И моя, теперь уже личная гвардия во главе с Жилиной. На вороных.

Моя командора, узнав об аресте примчалась в столицу сразу после Бриссы. Ее не остановил даже приказ великой княгини, велевшей остаться на границе. Армию все же она брать не стала, хотя хотела. И сторговалась с матерью на небольшом отряде. Который следовал теперь за мной неодступно.

Ливандийцы в черном смотрели на лернийцев в белом с взаимным недоверием. Хоть и ехали рядом.

— Ваше Величество! — негодующе зашипел гувернер — вы нарушаете правила приличия! По ливандийскому этикету такое поведение недопустимо! — Цера нахмурился. Но я успела предупредить его гнев, подняв ладонь.

— Я разберусь

— Как скажешь. — Он улыбнулся, вновь переведя взгляд на дорогу.

— Эсери, обьясни Разору наши законы — я поудобнее устроились на плече у цесаревича.

— Они очевидны! — фыркнула моя камердинес, которая в последние дни прямо таки сияла гордостью и величественностью. — основа ливандийской семейной традиции это решение жены. Если жена считает поведение мужа уместным, никакие другие правила не могут на это влиять. Удивлена, что человек зацикленный на этикете не знает этого! — она надменно посмотрела на Разора. Сделать это было удобно — слуги сидели рядом, на противоположном от нас сидении. Правда каждый из них жался к своему борту экипажа, стараясь быть подальше друг от друга.

— Какая глупость. Разве может быть желание одного человека выше традиций сформированных веками?! — возмутился Разор

— Надо же. То есть вы и своей жене указываете что ей делать, а что нет, в зависимости от этикета? — насмешливо хмыкнула Эса.

— Я не женат. — Разор поджал губы и выпрямился, глаза его сверкнули блеском фанатичной преданности — моя жизнь отдана служению Императрице и воспитанию молодого цесаревича! Ничто не отвлечет меня от этой великой цели! И уж тем более такая легкомысленная глупость как отношения и флирт с барышнями. Такими же недалёкими как вы!

— Разор, не находите, что быть неженатым в столь преклонном возрасте, гораздо неприличнее, чем обнимать невесту на собственной свадьбе? — вкрадчиво поинтересовалась Эсери. Я улыбнулась, угадывая в речи камердинес собственные ехидные нотки. Говорят что слуги становятся со временем похожими на хозяев, и перед моими глазами было сейчас одновременно и подтверждение и опровержение этой поговорки…

— Преклонном?! Мне двадцать девять! — возмутился Разор и покраснел от гнева. — Эсери конечно перегнула палку. Не учитывая морщинки между бровей от вечно нахмуренного лба, и синяков под глазами, лерниец выглядел вполне молодо. Волнистые серо-пепельные волосы до плеч, желтые птичьи глаза и нос с горбинкой. Что ещё больше закреплял ассоциацию с вечно нахохлившейся, недовольной птицей.

— Да? А я думала сорок пять! Станете вечно куксится, словно наелись кислицы, так будет все пятьдесят!

— Вы невоспитанная, грубая и бестактная женщина, которой не ведом стыд. Не собираюсь больше и слова вам отвечать! — Разор сложил руки и отвернулся. Но я видела как он с озабоченностью во взгляде рассматривает свое отражение на золотом узоре экипажа. Похоже слова камердинес его задели.

— Я же права, Ваше Высочество? — У Эсери от холодного весеннего ветра в лицо, раскраснелись щеки. И выглядела она очень воинственно.

— Конечно — согласилась я и спрятала заледеневшие руки в рукава. Благо по лернийски широкие. В Лерне гораздо холоднее чем в Ливандии. Кое-где в лесах и на горах даже лежал снег. Не удивительно что и национальный костюм так отличался.

Астор заметил мой жест. И молча укутал меня своим широким рукавом, приобнимая за плечи. Разор недовольно глянул на это, но ничего не сказал. Только хмыкнул и отвернулся. Я решила воспользоваться предложением цесаревича и поспать. Тем более в его объятиях было тепло и очень уютно.

Я проснулась от того как тряхнуло экипаж. Цера поймал меня, и я не скатилась с сиденья. Экипаж остановился. Берта повернулась ко мне, встала с козел и поклонилась.

— Простите, Ваше Высочество. Дорога дальше заросла густым сорняком, ехать тяжело. Я пошлю слуг расчистить путь. Вы можете пока отдохнуть. Или пройтись если хотите.

— А как тогда проехали моя родня и семья Императрицы? — я осмотрелась. Вокруг густой лес и дорога густо заросшая ползучими корнями полыни. И впрямь, не проехать. Заросший участок был довольно большим.

— Они выбрали более длинный путь, по побережью. Там проходит основная дорога, которой пользуются купцы. Я тоже хотела проехать так же, но Императрица передала мне свой приказ ехать напрямую. Простите, что повиновалась ей, не спросив вашего решения прежде.