Империя зла

– Сын, беги! – рявкнул Жуков-старший и, чуть развернувшись, толкнул плечом в бедро человека со шрамом, а тот как раз перенаправил глушитель на Ивана.

АК едва слышно чихнул, очередь прошмыгнула над головой Жукова-младшего, посыпалась штукатурка. Он рефлекторно присел – не испугался, не успел просто, да и не мог он поверить в реальность происходящего, просто удивился еще сильнее.

На него вмиг навели стволы остальные. С криком мать бросилась на ближайшего автоматчика, ударила кулачком в забрало. Это спасло Ивана – автоматчики переключились на новую цель, и пули, которые достались бы ему, беззвучно впились в тело матери. Ее швырнуло обратно в кресло, колыхнулись следом светлые пряди, опав на халат, прикрыв собой расползающиеся багровые пятна.

– Мама!.. – «Подвеска» кинула Ивана сразу через половину комнаты.

Отец перехватил его в прыжке. Безумное лицо, окровавленное, с выпученными глазами, заслонило собой весь ужас происходящего:

– Беги!!!

Как мячик для пинг-понга Жуков-старший бросил сына через всю комнату в дверной проем.

Отец сильный, очень сильный, Иван когда-нибудь станет таким же… Баллоны на спине со звоном врезались в большое, в полный рост, зеркало. Посыпались, сверкая, осколки. Удара Иван не почувствовал – его комбез лишь с виду был обычным ширпотребом, на самом же деле почти полностью состоял из компенсаторов.

Осколки зеркала падали и падали на Ивана, а их сбивали пули, дробили в пыль, и чуть подрагивали «калаши» в руках…

Все произошло за какие-то доли секунды.

Казалось, «подвеска» вновь сработала сама собой – Ивана кинуло дальше по коридору, туда, где горел свет. Это тело, подчиняясь инстинкту самосохранения, приняло решение раньше мозга и начало действовать, а искусственные мышцы лишь усилили порыв. Вжикнув, пуля отрикошетила от баллона, правый бок вдруг стал горячим-горячим, будто ошпарили кипятком, а в следующий миг Иван уже скрылся в своей комнате.

В голове звенело. Она превратилась в пустоту, где не обреталось больше ни единой мысли.

С разбега он прыгнул в открытое окно.

И вот только там, снаружи, между небом и улицей внизу, его скрутило от боли утраты: мама!..

Багровые пятна. Пряди волос.

– Мама!!! – Крик разорвал легкие, Иван задохнулся, открыл рот широко-широко, но спазм сдавил горло, воздух не проникал внутрь.

Перед глазами вспыхнуло – «Слава Союзу! Слава Революции!» Иван ударился во что-то упругое, но крепкое. Прочесав лицом по тонкому стеклопластику, он рефлекторно махнул руками, пытаясь закрепиться и все же безнадежно соскальзывая. Схватившись за ограждение, опоясывающее дирижабль – а Иван свалился именно на «бочонок», что петлял между небоскребами, – он повис над пропастью, дном которой была проезжая часть проспекта Героев Революции. Воздух с шумом ворвался в легкие.

Дирижабль, не предназначенный для того, чтобы на нем катались студенты, накренился.

– Ушел, паскуда! – послышалось сверху, из окна комнаты Ивана.

Похоже, оболочка, наполненная газом, скрывала беглеца от убийц.

– Командир, я за ним?

Иван замер, напряг слух.

– Тебе бы только за мальчиками бегать. С ориентацией все в порядке?

– Да я…

– А то смотри, в лагерях таких любят. Всем бараком… Ур-роды, мать вашу! Пацана сопливого завалить не смогли! А ну министром займитесь, пока и он не сбежал!

Хлопнула рама, стало тихо.

Ивана трясло, зуб на зуб не попадал. Что произошло?! Как такое вообще может быть?! Отец, мама… И в него стреляли по-настоящему, а не в симуляторе, где отрабатываются практические занятия по тактике ведения боя, – это не военная кафедра МГУ, это всерьез.

Меж тем дирижабль, зарывшись носом вниз, падал – проспект стремительно приближался!

Когда до асфальта оставалось метров десять, Иван подобрался и прыгнул. Приземлился мягко, умело – и сразу побежал. Не сбавляя темпа, обернулся. Дирижабль падал на него. Два электродвигателя на корме вращали винты, которые придавали ускорение всей конструкции. Система управления и стабилизации в небольшой черной гондоле на «брюхе», издавая пронзительный писк и мигая красным, пыталась выровнять дирижабль. Рули высоты встали соответственно, но от столкновения с горизонталью летательный аппарат могло спасти лишь чудо – для маневра просто не было ни места, ни времени.

Иван распластался в «броске гепарда». Но «подвеску» заклинило в бедре, он упал, покатился по асфальту, вскочил, опять упал, пополз… Позади заскрежетало, громко хлопнуло, будто две огромные ладони схлестнулись, засвистело чайником размером с цистерну. Встав на колени, Иван завалился на бок и быстро-быстро откатился в сторону. Едва не задев его, оставляя на асфальте глубокие борозды, мимо протащило то покореженное и потерявшее форму, что осталось от мини-цеппелина, – винты продолжали вращаться, толкая вперед обломки шпангоутов с разодранным стеклопластиком.