Империя звёзд

Она откинулась на диван в бальном зале, слушая успокоительную песнь фонтанов. Карпы в бассейне высовывали жадные морды, ожидая изысканных кусочков, которые она им кидала, а вокруг люди играли на музыкальных инструментах, смеялись и болтали. Узоры света, отбрасываемые струями фонтанов на потолок, играли, как ставшие видимыми музыка и смех. Эйлия глубоко вдохнула, ощущая аромат лесных цветов, которым ее надушили. Лоанеи всегда были правы, подумала она. Они понимают, в чем смысл жизни, И они любят всякую красоту, и ее красоту тоже. Синие тени, которые ей нарисовали на веках, краска на ресницах — от этого глаза казались больше. Помада и румяна подчеркивали бледность слоев рисовой пудры. Волосы сверкали драгоценностями и поднимались массой переплетенных кос, повторяя извилистые кольца драконов на алом вечернем платье. И пальцы украшали длинные острые искусственные ногти — имитация когтей дракона.

Удовольствие. Это и есть цель и самая суть жизни. Ради этого одного приходит человек в мир — взять все, что может, из того, что хочет. Быть как звери лесные, что не рассуждают, не утруждают разум вопросами, но только едят и размножаются, а потом умирают. Прожить как можно дольше и как можно дольше сохранять молодость, красоту и здоровье. Она подняла глаза к потолочному фризу с нагими фигурами. Ни жирных, ни обвисших тел. Все молоды и прекрасны — слишком прекрасны, на ее вкус, вдруг осознала Эйлия. Она нахмурилась. Резец скульптора придал им невероятное совершенство гладкой кожи, круглых мышц, классические черты. Ни один живой человек не может выглядеть так, как эти каменные идолы, и ход времени не может ничего в них изменить. Эйлия вздрогнула — на миг она по-настоящему позавидовала этим фигурам. Что, если Мандрагор сравнит ее красоту с красотой этих фигур и найдет, что она оставляет желать лучшего?

«Я должна научиться менять себя, превращаться. Во мне не должно быть недостатков, несовершенств. Я изменю свой рост, лицо, руки и ноги. Я сделаю себя совершенством, и его глаза никогда не взглянут на другую женщину». Потому что если бы люди были животными, то всегда побеждало бы самое лучшее. Самый красивый и сильный из зверей отвлекает возможных брачных партнеров от своих соперников, блистая султанами перьев, гривами, ветвистыми рогами. Она села прямо и подозрительно оглядела зал. Соперницы! Есть у нее здесь соперницы? Осмелится ли кто-нибудь? Эта вот молодая лоанейка у окна — высокая, изящная и прекрасная, даже слишком прекрасная. Наверняка Мандрагор ее заметил и любовался ею — как могло быть иначе? Горячая злость поднялась в груди Эйлии, прожигая ленивую завесу блаженства. На Неморе принято менять возлюбленных, как меняют блюда за столом, без привязанности — или не с большей привязанностью, чем к еде. Как у животных. Но это не для нее: она любит Мандрагора, и для нее никого другого нет. Если бы только быть уверенной в еголюбви;

«Никто не отберет у меня Мандрагора. Если хоть одна попытается, я убью ее!»

Пронзительный, нечеловеческий вопль раздался в коридоре, и Эйлия, раздосадованная помехой, выглянула. Что за игры затеяли эти придворные? Крик раздался снова, потом смех и топот бегущих ног, несколько молодых лоанеев ввалились в зал, катя перед собой палкой что-то вроде толстого серого обруча.

— Что это? — спросил кто-то, когда обруч свалился набок и оказался каким-то сжавшимся зверьком с головами на каждом конце.

— Никто не знает — какая-то тварь из джунглей, — засмеялся юноша, который держал палку. — Как-то оно пролезло в замок — спорить могу, через подземный ход, и мы решили с этой штукой поразвлечься.

— Это амбисфена, — сказала Эйлия, подходя поближе. — Со мной увязалась одна такая, когда я шла по джунглям. Они умеют говорить — для тех, кто умеет слышать. Мне странно, что она решилась прийти сюда: почти все боятся Запретного дворца, а амбисфены очень трусливы.

Зверек приподнял переднюю голову, все еще тяжело дыша от страха.

— Мы пришли помогать тебе, о прекрасная госпожа-чародейка! — прощебетала она.

Эйлия была поражена.

— Твиджик, это ты? Что ты делаешь в замке, глупое ты создание? Я же просила Маг за тобой присмотреть.

— Мы пришли быть твоим слугой, переносить вести и все, что прикажешь. Мы не забыли твоей доброты и защиты. Не отсылай нас прочь!

— Ну ты и прилипала! Ладно, не огорчайся, можешь пока остаться.

Она вернулась на диван, а он забился под сиденье.

Больше она не обращала на него внимания, потому что вошел Мандрагор. Восторг наполнял ее, когда он появлялся, и сладкое ожидание — когда его не было. Его внимание — для этого только она и жила: тихо сказанное слово, ласковое прикосновение, срезанный цветок, вложенный в ее руку.

— Я хочу, чтобы ты был так же счастлив, как я, — тихо-тихо сказала она, когда он сел рядом с нею. — Любишь ли ты меня так, как я тебя люблю?

И она в тревоге ждала ответа.