Империя

У Шакалов он был зависим от Кастета и обязан был выполнять его поручения. Но эта зависимость была добровольной, и у него всегда оставалась возможность расторгнуть их соглашение уйдя из банды, пусть даже и обратно в помоешники. Здесь у него подобного выбора не было.

Это была даже большая несвобода, чем когда он сидел в подвалах Старшего Брата. Там он хоть мог кататься по полу и выть, тем самым выражая свою тоску и разочарование в жизни. Здесь же он был лишен даже этой маленькой привилегии.

За ним наблюдали. Наблюдали почти все время. Даже ночью, его чуткий слух не раз ловил едва слышные шаги и скрип приоткрываемой двери, а потом следовал мгновенный, словно бы прожигающий взгляд. От этого взгляда ничего не могло укрыться. Да и вся обстановка комнаты, где жил он и еще десяток подобных ему учеников, была организованна так, что спрятаться от опытного взгляда Наставников было негде.

Никогда раньше герой наш не чувствовал на себе такого давления. Ему и в голову не могло придти, что кто-то будет указывать ему когда и что есть, когда и где спать, и даже что и какими словами думать. Да-да, даже какими словами думать! В школе Ловцов к этому относились очень серьезно.

А еще это отношение к нему….. Даже хуже, чем когда он был обезьянкой Кастета или помоешником. Тогда его тоже презирали и не в грош не ставили…, но тогда его хотя бы и не замечали. Здесь же ему сразу дали понять, что он никто и что иметь собственные желания и суждения, для него недоступная роскошь…. И в тоже время, Наставники регламентировали каждый его шаг и отравляли каждый его вздох своей мелочной опекой. Он должен был научиться быть винтиком в сложном механизме Службы. Только тогда, (как ему дали понять с самого начала), у него был шанс выжить и даже продвинуться. Правда не объяснили куда…

Первое время он пытался бунтовать. Но ему быстро объяснили как это неразумно. Его укрощали, как укрощают дикое животное, – голодом, побоями и лаской. Скорее даже, –голодом, побоями и отсутствием таковых, что по мнению его Наставников вполне заменяло ласку.

Он сделал попытку убежать…, его поймали через несколько часов, хотя он был уверен, что стоит ему вырваться на простор, – никто и никогда его не найдет. Но его нашли, и наказание за побег было таким впечатляющим, что даже до нашего неукротимого Скорпиона дошло, какой будет расплата за повторный побег.

Когда боль от постоянной порки и чувство голода, стали сильнее его желания делать все по-своему, – он смирился с необходимостью подчиняться, поняв что беспомощен перед той силой, какую представляют собой Ловцы. Но с осознанием своего бессилья, – пришла ненависть. И тем сильнее становилась эта ненависть, чем глубже ему приходилось ее прятать.

А прятать приходилось очень глубоко, поскольку те, кого он считал своими врагами, – разбирались в человеческой натуре. Он это понял, когда начал регулярно посещать уроки.

На этих уроках, его и еще около сотни абитуриентов учили писать, считать, говорить, причем все это на разных языках. Знакомили с манерами и привычками разных слоев общества. Политическими, торговыми и уголовными законами Города. Делопроизводству, и еще десятку дисциплин, перечислять которые не имеет смысла.

Конечно, еще его заставляли много бегать, поднимать тяжести, плавать, драться с оружием и без…, но последнее он воспринимал скорее как отдушину в постоянных серых буднях.

Но помимо этого, с ним проводили и индивидуальные занятия, на которых Наставники развивали его наблюдательность, способность думать и делать выводы, учили его притворяться, изображая других людей, становиться невидимым, пользоваться человеческими ошибками.

Особенно этот последний курс. Когда Наставник начал объяснять Скорпиону, как пользоваться чужой рассеянностью, привычной «зашоренностью» взгляда и невнимательностью…. Как использовать пороки и добродетели других людей в своих целях…. Как играть со словами, делая белое черным и наоборот…, – он понял, как же трудно будет ему обмануть своих врагов.

Когда они заостряли его внимание на вещах, которые он сам воспринимал как нечто само собой разумеющееся, и открывали бездну интересного и необычного….

Когда с легкостью объясняли ему его собственные побуждения и мотивы… когда угадывали его мысли по тому, как он стоит, смотрит или чешет голову…

Первое время, он был раздавлен этой способностью своих Наставников. Она казалось ему чем-то мистическим и сверхъестественным.

То, что кто-то способен с легкостью заглянуть в его голову, пугало его больше чем постоянные побои и голод.

Но по мере того, как ему открывались механизмы этого искусства, – он начал придумывать способы противодействия…

Вообще, вся его жизнь стала поиском противодействия Ловцам. А для этого, он, по своей старой привычке постарался хорошенько оглядеться и собрать как можно больше информации о своих врагах. Вскоре он понял, что противостоять им он сможет только если научиться всему тому, что знают они. Это сделало его весьма прилежным учеником. Наставники начали хвалить его, но по-прежнему не доверяли.