IMPERIUM

– Не то, чтобы коварное, но провинцию я основательно встряхну. Чую, не ждут меня бароны с распростёртыми объятиями, и чем быстрее я приведу их в чувство, тем лучше.

Для составления нужной бумаги ушло около часа. Эстефания была не в курсе того, что я задумал и о чём договорился с Браном. На документ о праве прохода артели лесорубов через всю империю, смотрела с большим удивлением. Как и нанятые ею помощники остались в полном недоумении. Печати герцога мне выдали в Имперской канцелярии, и это были своеобразные артефакты. При проверке подлинности они светились особым цветом. Я их уже опробовал, подписав тот самый документ о запрете охоты. Сделано это было ещё на прошлой неделе, и все бароны уже знали об этом. В провинции и без этого охотиться разрешалась только благородным господам, за редким исключением, когда добывали дорогие меха на продажу. Тут я был в полном праве. Земля, она принадлежала баронам, а дикая живность, которая на ней водилась – Империи, то есть наместнику. И убийство животных, без его разрешения, приравнивалось к воровству у герцога. Наказание за это преступление либо каторга, либо крупный штраф. В одной из книг далёкий предок Императора писал, что если бы не этот закон, земельные крестьяне съели бы всё живое в лесах, оставив благородных господ без такого развлечения как охота и вкуса дикого мяса. Не распространялось это правило только на Асверов. Потому что не находилось смельчаков, которые бы спросили с них.

Доверенного человека Бран высадил в ближайшем торговом городе, выдав тому немного золота и одну из наших запасных лошадей. Если я правильно рассчитал, то дней через шесть в провинцию войдут беженцы, а ещё через пять дней они осядут в районе Серой реки.

Повторюсь, путешествие на галере – занятие довольно скучное. Постоянная качка утомляет. Уже на второй день я попросил соорудить навес от палящего солнца, так как тяжело находиться на палубе в жару. Эстефания и Клаудия вообще старались шатёр не покидать. Пейзаж вокруг пару раз менялся, но чаще это были холмы или редкие полоски леса. Конечной точкой нашего маршрута был город Морра, где располагалось родовое поместье Лоури. Рядом с городом располагался самый богатый из серебряных рудников провинции. Земля же принадлежала барону Филиппу Ма́ртенсу, двоюродному брату покойного Герриха Лоури. По словам Клаудии, я его видел. Он был на том собрании, когда умер герцог. Эстефания, говоря о нём, сказала только: «Старый, жадный, злой клоп». И это ещё не самые плохие слова. Вспоминая родственников покойного мужа, она не скупилась на эпитеты.

К городу Морра от реки нужно было ехать несколько часов, поэтому на берег мы сходили в портовой деревне. Названия я не запомнил, но, что поразило, так это богатство оной. Десятка два каменных домов, половина из которых имела два и даже три этажа. Улицы вымощены не хуже, чем в Витории. Добротный причал, предназначенный и для небольших лодок, и для полноразмерных речных галер. Большие склады говорили о том, что отсюда в столицу шёл самый разнообразный товар, а не только серебро. А ещё вокруг было необычно чисто, а дворы домов и части улиц изобиловали зеленью и декоративными деревьями. От портовой деревни по зелёному лугу в сторону далекого леса вела широкая каменная дорога. Красота, да и только.

В порту нас ждали две телеги и группа Асверов. Люди Брана перегрузили всё наше имущество в них и галера ушла в обратном направлении.

– Надо было подумать о второй повозке, – задумчиво сказал Марк Тофт – бухгалтер, нанятый Эстефанией. На бухгалтера и человека, занимающегося подсчётом денег, он не был похож. Скорее на ювелира. Он постоянно щурился, особенно когда читал что-нибудь. Одежда с кучей карманов ему совсем не шла. – Я уже и не вспомню, когда в последний раз совершал долгие конные прогулки.

– Да уж, – согласно протянул управляющий делами Лоури, мужчина с труднопроизносимым именем Вермайрен. Звали его Йозеф. Он был похож на покойного герцога Лоури. Такой же нескладной комплекции, худощавый и немного сутулый. Не удивлюсь, если он какой-нибудь незаконнорождённый родственник Лоури.

Третий мужчина, бывший управляющий серебряного рудника, промолчал. Он был кряжист, с большими руками и толстой шеей. Похоже, что он лично долгое время работал кайлом и заступом. Звали его Винсент Рохо. Он выдохнул, стянул с шеи мокрый платок, убрав его в карман камзола, который ему не шёл ещё больше, чем бухгалтеру костюм с кармашками.

Один из Асверов подвёл им лошадей, купленных по случаю в Витории.

– Пустынно тут, – я оглядел пустые улицы.

– Господин Хаук, – сказал Йозеф, – у Вас необычный талант забывать с кем Вы путешествуете.

Мужчина показал на Аш, которая с любопытством исследовала большие корзины с рыбой, стоявшие у причала.

– Может быть, – я же посмотрел на асверов у телеги. – В путь. Хорошо бы до заката добраться до поместья.