Империум человечества: Омнибус

Дюжины меньших судов отделились от главного корабля и начали снижение сквозь низкую атмосферу. Большинство были квадратными и неуклюжими, выглядевшими более подходящими для бурения гор, а не для полетов, но Рощин увидел одного, что быстро опередил остальные и нырнул в сторону посадочных площадок, словно охотящийся раптор. Остроугольный и угловатый, его бронированные бока были окрашены в насыщенный кобальтово-голубой цвет с багровой окантовкой.

— Это тоже Механикус? — спросила Тамара, защищая живот руками.

— Не думаю, леди Тамара, — ответил Талабек.

— Это Адептус Астартес! — сказал Лусекин.

— Космический Десант? — сказала Тамара.

— «Громовой ястреб», если не ошибаюсь, — произнес Лусекин. — Десантный корабль. Мой прадед утверждал, что в молодости видел такое судно и нарисовал его много лет назад. Картина висит в большом зале моей виллы.

— Десантный корабль, говорите? — сказал Рощин, ныне опасавшийся быстрого приближения летательного аппарата, полного хищной грации. Его глаза были обращены на жестокую функциональность, огромную пушку сверху и гладкие ракеты на пилонах крыльев.

Лусекин кивнул:

— Боевой корабль, — сказал он, одна из его рук инстинктивно обвила рукоять пистолета.

Рощин приподнял бровь и спросил:

— Вы планируете сражаться с космодесантниками?

Лусекин высвободил оружие со смущенным покашливанием.

Орудийный корабль подсветил свои крылья, замедлив стремительное снижение в последний момент. Включившаяся антигравитационная волна расколола все вокруг себя на десятки метров, и Рощин заслонил глаза от облаков пыли, вздымавшихся над платформой и напрочь испортивших его ротонду и тунику. Впустую потрачены часы полировки сапог, правда, касалось это только времени Нури.

Он откашлялся и разогнал рукой туман из горячего песка и выхлопных газов, когда в носу корабля откинулась рампа. Пыль скрывала высадившуюся команду, но даже сквозь полупрозрачную пелену, Рощин чувствовал, как глухо забилось сердце в груди от вида их нечеловеческих размеров.

Он слышал истории об Адептус Астартес. А кто их в Империуме не слышал? Каждый рассказчик преувеличивал их деяния и мощь, пока подобные воины не становились чуть больше чем легендами о бессмертных богах в детских сказках, мифическими героями, сотворенными богатой фантазией для борьбы со злом.

Один космодесантник уже внушал трепет, но из корабля вышагивало целых десять. Десять гигантов в поразительно голубых доспехах, тяжелые пластины окантованы багрянцем, а орлы поверх нагрудников выкованы из чистейшего золота.

Они возвышались над рослым адептом с гибкими конечностями в одеждах алого и темно-серого цветов. Рощин повидал достаточно техножрецов, чтобы узнать очередного члена Культа Механикус. Нижняя челюсть адепта была керамической посмертной маской с вытравленными кислотой схемами, выбритый удлиненный череп был окаймлен серебристыми волосами. Руки, созданные из тонких сплетений многосуставных сочленений, постоянно пребывали в движении вокруг него словно механизированные змеи. Группа защищенных очками сервиторов несла разнообразие книг и аналитических устройств, держась на почтительном расстоянии позади него.

Адепт, казалось, не замечал бронированных исполинов, окружающих его, и нажимал иглостилусом с черным оперением на оправленный деревом инфопланшет с помощью клещеподобной конечности с встроенной форсункой.

Гвардейцы у подножия рампы, ведущей к платформе, стояли в стороне, понимая невозможность предотвратить приближение космодесантников ровно так же, как пытаться остановить наступление ночи.

Рощин собрался с духом и напряг спину. Адептус Астартес были титанами из плоти и крови, но адепт — насколько он был аугментирован — оставался человеком. Титаны в искалеченной войной броне были одним, но с ним можно было договориться. Даже если этого одного охраняет почетная стража из десяти Астартес.

— Добро пожа… — начал говорить Рощин, но адепт поднял бронзовую руку ладонью наружу. Он даже не поднял взгляда. Его глаза, мягко светящиеся импланты, которые Рощин, наконец, увидел, разглядывали планшет.

— Подтвердите, что это планета Аркона, — сказал выбритый марсианский адепт. — Сегментум Обскурус, сектор Сцилла, субсектор Атрейя, Имперское Картографическое Обозначение Три-Девять-Девять-Семь, соответствие Лямбда-Ультима.

— Подтверждаю, — ответил Рощин.

— А вы — ее Имперский губернатор, гередитарный биологический потомок Дома Рощин, одобренный на службу, как записано в Имперских эдиктах Адептус Терра, в две тысячи пятьдесят первом году 38 тысячелетия.

Рощин не был уверен, был ли это вопрос или утверждение, но ответ он выбрал такой, как если все было по-прежнему:

— Да, я губернатор Таркел Рощин.

— Превосходно, — сказал адепт, поворачиваясь к космодесантнику рядом с ним.

Прежде чем он смог говорить, Рощин спросил:

— А кто вы?

Адепт посчитал вопрос, как если бы его назначение не было уместным для Рощина. Он помедлил, будто прислушивался к внутреннему голосу.