Империум человечества: Омнибус

Рокочущий гул взлетающего челнока заставил зазвенеть стаканы на полках. Ни один из завсегдатаев не обратил на это внимания. Бармен продолжал разговор; Клейст увидел, как он указал на его кабинку. Но все трое незнакомцев в это время смотрели вверх, удивленные воздушным ударом от прошедшего челнока. Один из них сунул руку под пиджак, по привычке схватившись за спрятанное оружие.

Клейст рванул к дверям.

Позади него раздались звуки опрокинутых стульев, крики и звон разбитых стаканов. С размаху открыв дверь, он побежал вниз по короткому темному коридорчику, ведущему в уборную. Дверь за ним захлопнулась, отрезав все звуки из зала.

Прежде, чем упереться в уборную, коридор сворачивал направо. Клейст повернул и бросился к дверям, ведущим в переулок позади бара. Он понимал, что лишь секунды разделяют его и троих преследователей — в зале было не так много людей, чтобы надолго их задержать — но как только он окажется на улице, шансы оторваться от них возрастут.

На бегу Клейст проклинал себя. Если бы он не стал пить ту последнюю рюмку. Если бы пьяная беседа не закончилась смертью старого Годи.

И если бы он не начал болтать лишнее.

Ударом рук он распахнул дверь в конце коридора и очутился в заваленном мусором переулке. Отсюда он мог направиться налево, пересечь главную улицу и побежать домой — хотя лишь Император знает, что сказать жене — или направо и вернуться к посадочным площадкам. На входе к ним было местное подразделение Арбитрес, но Клейст не хотел рисковать, ведь планетарные представители Имперского закона могли слишком глубоко залезть в его деловые связи. Больше всего ему хотелось оказаться сейчас на каком-нибудь отдаленном мире. И, к сожалению, он был не один.

— Эй, Леон, а я всё это время за тобой наблюдал.

Человек был высок и столь же хорошо одет, как и незнакомцы в баре, и при этом вел себя уверенно, зная, что в случае возникновения между ними конфронтации, все шансы были бы в его пользу. По правой стороне его лица, из-под заглаженных назад песочного цвета волос и до низа узкого подбородка, бежал тонкий шрам. И он был знаком Клейсту.

— Мистер… мистер Крави… — заикаясь, выдавил Клейст. А затем его мир взорвался.

Он не помнил, как рухнул в грязь у стенки. Он еле-еле перевернулся на живот и встал на четвереньки. Рот был чем-то забит — ему казалось, что он наглотался навоза, что покрывал и его одежду. Он сплюнул. Большой сгусток крови шлепнулся на тыльную часть левой ладони. Пока он смотрел на него, смаргивая невесть откуда навернувшиеся слезы, застилающие взор, еще один сгусток присоединился к первому, на этот раз из носа. Подняв дрожащую руку к лицу, он легонько дотронулся до него и ощутил пальцами разбитые хрящи и голую кость. Из глаз вновь хлынули слезы.

— Что, больно, Леон? — над ним кто-то навис. Пара дорогих ботинок стояла в грязи рядом. Клейст поднял голову и посмотрел на человека, разговаривающего с ним.

В лицо врезался кулак. В глазах заплясали звезды и руки подогнулись. Задыхаясь от боли и удивления, он вновь набрал полный рот грязи.

Руки вцепились в плечи и перевернули его на спину. Кашляя и пытаясь подавить приступ рвоты, Клейст взглянул на Михаила Крави, правую руку Альдо Груменна, который был Покровителем у главы Дома Годи, который правил этой частью улья так долго, что никто уже и не помнит.

— Я… Я извиняюсь! — выдавил Клейст. Скользя ногами в склизкой грязи, покрывающей каменные плиты, он пытался отползти от Крави к стене бара, ожидая, что любой удар сердца может стать последним.

— Извиняешься за что, Леон? Извиняешься за то, что пристрелил своих приятелей в Транспортной Конфедерации или за то, что заставил меня сюда спуститься и познакомить твою морду с моими кулаками?

Крави забавлялся, глядя, как он ползет по грязи и садится, прислонившись к стене. Лишь сейчас Клейст осмелился взглянуть в лицо Михаила.

Он увидел, что трое незнакомцев из бара стоят, скрестив руки на груди, чуть позади своего главаря, словно немые свидетели его унижения.

Крави присел на корточки перед Клейстом и упер в него свой взгляд.

— Видишь ли, Леон, до мистера Груменна дошли слухи, что ты беседовал со своими приятелями, и теперь граф Годи мертв, благослови Император его отлетевшую душу. А тебе не кажется, что ты должен выплатить дань… как ты там его назвал… «его спермотоксикозному щенку»? Не так ли?

Слабо мотая головой, Клейст начал бессмысленно протестовать. Крави протянул руку и схватил его за подбородок.

— Это графского внука ты назвал щенком, Леон. Нового графа. Ты думаешь, что из-за того, что граф молод и любит хорошо провести время, он не собирается заниматься делами своей семьи?

— Н-нет, — пролепетал Клейст. По его подбородку вперемешку текли кровь и уличная грязь. Ему хотелось сказать что-то такое, что заставило бы Крави прекратить дальнейшее избиение. — Это… это всё из-за того, что я был пьян.