Имперская гвардия: Омнибус

Мы стреляли в плотную стену тел — промахнуться было невозможно. Не снимая палец со спуска, я обернулся, чтобы рассмотреть лицо инквизитора. Его глаза метались от одного отступника к другому.

Я снова обратил взгляд на врагов. «Эта толпа чем-то отличается, — подумалось мне. — Найди разницу».

Свирепость и грубые модификации тел не были необычными. И признаки мутаций тоже, но эти люди не были еретиками. Они были восставшими, но не культистами. В их лицах не было фанатизма. Они были напуганы.

Напуганы.

Раньше я думал, что они боялись нас, но теперь понял свою ошибку. На лице каждого бедняги, который бежал, прорывался, бросался в нашу сторону, виднелась одна и та же гримаса испуга. Восстание началось из-за ужаса. Эти люди не начинали вторжение на верхние уровни Пирра. Они бежали от того, что было в подулье.

Я ощутил легкий спазм сочувствия — и тут же подавил его. Мое открытие не влияло на необходимость подавить восстание. Какими бы ни были мотивы этих людей, они нарушили имперский закон. С источником ужаса разберутся, но порядок нужно восстановить. Любыми необходимыми средствами.

Мы уже отступили в дверной проем. Всего несколько метров отделяли нас от огромного скопления мятежников, и толпа напирала всё сильнее и сильнее. Люди впереди замедлялись и умирали, но натиск тех, что шли позади, оставался безжалостным. Мы не могли заставить их отступить. Громада отчаявшихся людей продвигалась с непреклонностью гидравлического пресса, так что теперь толпу могла остановить только внезапная массовая гибель.

Передовые мятежники достигли дверного проема. Мы пристрелили их, но умерли они уже вне помещений склада.

— Бежим! — рявкнула Бренкен.

Последний залп из гранатометов сдержал толпу ещё на несколько секунд, пока мы отступали к жилым зданиям в надежде на укрытие.

Мы добрались до узкого прохода.

— Давай! — скомандовала капитан.

Ром сдавил детонатор. Изнутри склада донеслось содрогающееся «хрррусть», звуки взрывов и падения камней. Здание потеряло вертикальную устойчивость и мгновенно обвалилось, полностью исчезнув в грохоте обломков и лавине удушливой пыли. Рухнула крыша, а вместе с ней всё, что она поддерживала на верхнем уровне. Началась кошмарная цепная реакция. Каскад разрушений нарастал, словно весь улей пытался свалиться в воронку склада. Обвал распространялся у нас над головами. Камень и металл градом летели на землю, содрогавшуюся от толчков. Чуть впереди от моих ног открылась трещина, и я представил, как этот уровень тоже обваливается вниз, сокрушая нас в предсмертных судорогах. Кусок скалобетона размером с человека врезался то в одну, то в другую стену, а затем развалился на куски за мгновение до того, как раздавить меня. Мы забрались глубже в промежуток между зданиями. Здесь мы были под защитой от крупных обломков — конечно, если эти жилблоки устоят.

Грохот над нами стих, и мы остановились. Обернувшись, я посмотрел в направлении склада.

Пыль затмила всё освещение. В дыхательном аппарате она не чувствовалась, но дышал я с определенным трудом. Гром разрушения был оглушающим, поэтому криков не было слышно. Ослепленный пылью, я не мог видеть жертв. Многие сочли бы это за милость, я отвергал её. Заставлял себя думать о погибших, будь то отступники или невинные. Только что погибли десятки тысяч мятежников. Сколько верных граждан Империума тоже встретили смерть? Узнать невозможно. Было бы легко укрыться за этим невежеством, но я не отвергал груз случившегося. Если бы я попытался это проигнорировать, попытался сделать что-либо помимо абсолютного осознания собственных действий и последствий своих решений, то подвел бы самого себя и нарушил свой долг. Думать о том, что приказ отдавала Бренкен, стало бы бесчестным. Это я принял стратегическое решение и настоял на нем.

«Никогда не отворачивайся», — сказал я себе.

В тот момент это стало полезным уроком. Таким, что продолжается до сих пор, спустя столь многие десятилетия, полные тяжких решений. Хотя я не радуюсь, что пожертвовал в тот день жизнями невинных, я благодарен, что у меня хватило мудрости осознать значимость момента и того, что необходимо из него извлечь. И я благодарен, что у меня хватило на это сил. Благодарен, что не отступил в ужасе, не поклялся избегать таких действий в будущем. Я знал, что мне придется вновь столкнуться с таким выбором. Я их не приветствовал, но был к ним готов.

Грохот разрушений стих, но пыль осталась. Это замедлило ход сражения. Звуки боев в других кварталах этого уровня ослабли, так как восставшие ничего не видели и задыхались в туче. Видимость восстановилась только через несколько минут. Мы стояли в оазисе спокойствия, всё враги неподалеку от нас были уничтожены. Я знал, что тишина была временной, а чувство победы — иллюзорным. На данный момент мы сдержали продвижение мятежников в этом районе, ничего более. В лучшем случае, это дало нам немного времени и возможность выбрать, что делать дальше.

Мы вернулись туда, где стоял склад. Груда обломков на его месте только-только начинала проглядывать из пыли.

— Где Асконас? — спросила Бренкен.