Имперская мозаика

— Ты знаешь, Тингдт, я скажу тебе правду. Сейчас моими поступками движет единственное желание — утопить Бергштайна. Но, как бы ни ненавидел я его, ни одно из моих обвинений не останется неподтвержденным. Эти данные я и передам тебе сразу, как только мы дойдем до моего кабинета. Там есть информация не только по профессору Дикаеву. Бергштайн, ведомый жаждой власти, стал виновником гибели еще нескольких разумян в разное время и в разных местах. По большей части, это те, кто мог своей властью или авторитетом помешать его планам. Ты удивишься, узнав, что большинство из них — влиятельные разумяне Вольного Мира. Пакеты документов я разложил по адресатам. Можешь ознакомиться с любым из них, чтобы знать, что передаешь. Сейчас Бергштайн готовит свое восхождение на трон Триона. А когда он станет его владыкой, уверен: ему покажется слишком мало одной провинции. Угадай, на что в первую очередь падет его взор?

— На Вольный Мир? Но мы слишком сильны для него.

— Сейчас. Ты ведь в хороших отношениях со спецслужбами Империи. Да и своя разведка у тебя не хуже. Поинтересуйся — и наверняка узнаешь, что для Бергштайна уже набирают и флот, и ученых, и технологии. Ко мне он тоже прилетал не для того, чтобы справиться о моем здоровье. И я был вынужден отдать ему одно из своих творений. Знаю: он вернется, если успеет, чтобы забрать все. Этот человек не умеет и не хочет останавливаться.

— Да, друг, то, что ты рассказал, не радует. Но, как говорится, кто предупрежден, тот вооружен. Пойдем. Я не хочу терять времени. Передашь мне документы, и я сразу улечу. Мне надо многое проверить самому, прежде чем я передам твою информацию адресатам. Надеюсь, ты простишь меня за эту задержку.

— Пойдем. Я понимаю тебя. Сам поступил бы так же, если бы мне рассказали это. Только одна просьба. Как только увидишь, что мои данные правдивы, не затягивай с действиями. Я боюсь… Боюсь за жизни близких мне людей! — Йовович повернул к своему спрятанному в недрах горы дому.

— Обещаю тебе! — Гурянин приложил верхние руки к груди в клятвенном гурянском жесте. — Я приложу все усилия, чтобы проверить твои данные как можно быстрее. И начну действовать, как только появятся подтверждения твоих слов.

Поднявшийся ветер закрутил белые смерчики поземки, быстро возводя переметы по вычищенному краю взлетного поля. Он весело швырял пригоршни колючих, сухих снежинок в спины двух разумян, молча спешивших к близкой горе.

* * *

— Ну что, детки, готовы поработать? — Фигу обводил глазами не очень ровную шеренгу наемников своего нового отделения. Перед его глазами стояли лица старого сержанта Тодга, других ребят, с которыми он увидится теперь только на небесах. Такие же уверенные в себе, ушедшие в Свободный Легион от врагов, долгов и прочих проблем, они с интересом рассматривали своего командира. Все слышали, что он — один из тех немногих, кто смог выжить в десанте на Глот. И потому во взглядах их было больше уважения, чем каких-либо еще эмоций.

— Всем внимание! Даю времени до десяти утра, чтобы помолиться, отдать долги, попрощаться со своими мамочками и этим гребаным бренным миром. Вольно! Разойдись!

Шеренга развалилась, зазвучав разноголосицей. Крыса, проводив их взглядом, не спеша побрел в свою комнату на сборном пункте. Настроение было поганым, ему никак не удавалось — да почему-то и не хотелось — отогнать воспоминания. Он не мог заставить себя пойти куда-нибудь, оттянуться с выпивкой и девками. Поддавшись внезапной депрессии, заперся в своей конуре, достал из армейского ранца початую бутылку местной водки. Пусть сегодняшний вечер станет вечером поминок. По ушедшим навсегда друзьям и по тем веселым, беззаботным временам, которые уже вряд ли вернутся вновь.

* * *

В этот раз Майкл не стал заходить к старому Зарри. Он слишком соскучился и, понимая, что торопливость не лучшее качество при встрече с любимой женщиной, все же купил прямо в космопорту огромный букет искусственных цветов. День клонился к вечеру, но было маловероятно застать Сою где-либо, кроме миротворческого фонда «Вера».

Стингрей неоднократно рассказывал жене о том, что зачастую представляют из себя различные фонды, призванные в первую очередь приносить прибыль их учредителям и тем, кто стоит за ними. Прибыль немалую, почти всегда честно проведенную и красиво оформленную. Но каждый раз Соя отвечала одно и то же — ей безразлично, кто из хозяев фонда — видимых или спрятавшихся за чужими спинами — какую прибыль получает. Главное — они отдают часть денег на нужды фонда, и настоящие, честные функционеры на эти средства могут делать те добрые дела, которые сами по себе оправдывают и создание фонда, и даже воровство его руководителей. Майклу нечего было возразить, тем более что он практически полностью разделял ее точку зрения.

Стингрей, сидя в ближайшем уличном кафе, терпеливо дождался, когда Соя вышла из подъезда офиса. Стремительно, но плавно он настиг идущую женщину и, обхватив, закрыл ее лицо цветами.