Имперская окраина

Настоятельница столичного храма Улле Ракойны вопросительно посмотрела на меня, мол, чего медлишь, граф Ройхо. И я, рукой указав в сторону коридора, который вел во внутренние помещения, сказал:

– Ну что же, ведите меня, госпожа Ириф…

Глава 5

Ваирское море. Остров Данце. 25.06.1406.

Последнее, что запомнила Отири перед тем как ее душа покинула родное тело, это подскочившего к ней Уркварта, который подхватил девушку на руки. Потом она оказалась в полной темноте – в пространстве между мирами живых и мертвых, которое остверы называют Кромка. Здесь не было света, звука и запахов. Все это осталось в реальности и единственное, что Отири чувствовала, это свое умирающее тело, которое корчилось в предсмертных муках.

Душа и разум молодой северной ведьмы покинули привычную для себя физическую оболочку и она со стороны наблюдала за тем как неведомое ей хитрое и непомерно мощное существо дольнего мира, видимо, тот самый Неназываемый Податель Всех Благ, которому поклонялись манкари и дари, высасывает из нее силы. Бледная воронка, магический паразит, незаметно подсаженный Врагом, перебрасывала своему хозяину драгоценную энергию, которую так ценили обитатели загробного мира, и плоть ведьмы умирала.

При этом ламия понимала, что как только тело умрет, а случится это очень скоро, ее душа попадет не к трону Доброй Матери, а в плен к противнику, и ее ждут неописуемые муки и полное развоплощение без шансов вновь когда-нибудь воскреснуть или переродиться. И еще она понимала, что необходимо бороться, сопротивляться и взывать к богине, которая, возможно, бросит все свои дела и выручит ее. Однако равнодушие и апатия сковали разум северной ведьмы. И как следствие этого, Отири ничего не хотела. Усталость, не физическая, а психологическая, захлестнула сознание девушки, и все чего она желала, это скорейшей развязки и смерти.

Секунды текли словно часы. Враг уже выжимал из нее последние капли жизненных сил. Гибель была близка. И в этот момент к ней на помощь пришел предназначенный богиней будущий супруг.

Уркварт, который действовал спонтанно, смог разрушить связь ламии и враждебного Кама-Нио бога, и Отири вновь захотела жить. Однако ослабленный организм девушки впал в кому и не мог принять душу и разум хозяйки обратно. Физическая оболочка не реагировала на внешние раздражители, рефлексы отсутствовали, и только слабое прерывистое дыхание все еще указывало подскочившим к ней на помощь чародеям на то, что она жива. И если бы речь шла об обычном человеке, то его душа, наверняка, осталась бы в пространстве между мирами навсегда. По крайней мере, до тех пор, пока какой-нибудь голодный и жадный до человеческих душ демон или злой божок, который рискнул спуститься на Кромку, не поймал ее и не съел. Но ламии существа необычные, ибо в них течет кровь сразу трех сильных обитателей дольнего пространства: матери Кама-Нио, отца Азгата Старого и предка со стороны мужей Ярина Воина. Поэтому, освободившись от злых чар Неназываемого, девушка могла сделать выбор своего пути. Первый, уйти к богине. Второй, ждать пока тело восстановится, и она сможет в него вернуться.

И естественно, Отири выбрала вариант номер два. Она ламия – боец и служительница Доброй Матери. И хотя она проиграла битву, война с Врагом была в самом начале, и ведьма жаждала поквитаться с ним и его прислужниками. Кроме того, в реальности находился ее избранник, отречься от которого она уже не могла. А еще ей было стыдно за то, что она не смогла разглядеть ловушку, и попала в нее. И уйти в домен Великой Праматери побежденной, для Отири было равнозначно признанию того, что она недостойная дочь своей прародительницы.

В итоге, гордость, жажда мести, ненависть и любовь – дикий коктейль из самых противоречивых чувств помог ей пережить фазу восстановления организма, в который щедро вливали свою энергию опытные жрицы Улле Ракойны. День проходил за днем. Сознание ведьмы находилось в состоянии покоя, висело во тьме Кромки, наблюдало за своим телом и сгорало от стыда. Минуло две недели и вот, наконец, Отири вернулась в реальный мир.

Слияние физической и духовной оболочек прошло тяжело. Яркий солнечный свет ударил по глазам Отири. Проникающие в уши звуки были подобны грохоту тысяч барабанов. Сильнейшие судороги стали сотрясать тело северной ведьмы. И от резкой нестерпимой боли, которая пронзила ее от пяток до макушки головы, она закричала. Но вместо крика из пересохшего горла вырвался только еле слышный хрип. После чего, скрипнув зубами, Отири скорчилась на кровати и постаралась не шевелиться.