Имперские игры (СИ)

Вот только империи бывают разными. А видеть Россию, становящуюся развитием того, чем она была при покойном отце нынешнего императора… Этого он точно не хотел!Ни он, ни те, кто попытался резко, одним ударом изменить державу, выйдя на Сенатскую площадь в надежде изменить монархию абсолютистского типа в нечто иное, способное… Не получилось. А сейчас и подавно. Сидящий в кресле и смотрящий на в беспорядке разбросанные на столе бумаги, Горчаков невесело улыбнулся, вспоминая события последних недель. Начиная с того, что произошло в день перед началом международного трибунала, устроенного в Нью-Йорке с подачи того человека, которого он сперва считал одной из угроз, потом основной угрозой, а теперь просто-напросто ненавидел от всей души, признавая меж тем его уровень как политика.

Проклятые польские бомбисты! И надо же было им не просто оказаться в Нью-Йорке, но нацелиться забросать бомбами кого-либо из династии Романовых на ступенях городского суда. Не вышло, да, но подготовка была. А уж как там, в заокеанской империи, умеют развязывать языки врагам короны, слухи ходили. Основанные, между прочим, на реальных фактах, уж ему это было известно достоверно.

Не зря один из ближайших помощников министра американской тайной полиции, не особенно то и скрываясь, сказал: «Польские безумцы преподнесли нам такой щедрый дар, что порой так и хочется попросить у императора помилования, замены петли на пожизненную каторгу». Удивляться не следовало – взятые с поличным бомбисты со взрывчаткой, до зубов вооружённые и ранее имеющие отношение к польскому восстанию даже не особо пытались отпираться, признавая свои намерения. А уж газеты Американской империи постарались, не жалея отборной чёрной краски как для самих бомбистов, так и для тех, к чем они были связаны прямо или опосредованно. Намекали также и на то, что бомбистам, вообще то, плевать на сопутствующие жертвы, а значит могли пострадать – помимо довольно простых людей – и важные персоны Франции, Британии. Испании и прочих стран.

Стоило ли изумляться тому, что после случившегося международный трибуналпрошёл словно по нотам… сотворённымв недрах имперской политики во главе с серым кардиналом по фамилии Станич? Вот канцлер и не удивлялся ничему. В том числе и приговорам, в большинстве своём смертным. Бывший император Гаити Фостен I, президент Фабр Жеффрар, генералы и несколько министров… Про менее важных персон и вспоминать не стоило.

А вот публичных казней не было. Вообще. Хотя некоторые и ожидали показательной демонстрации от властей недавно рождённой империи. Не понимали саму суть оной, заметно отличающуюся от публичного проявления своих и впрямь зверских повадок. Казни? Да, но не на виду. К тому же обставленные таким образом, чтобы по возможности снискать сочувствие не к жертвам, а к их палачам, которые словно бы вынуждены выполнять свою нелёгкую работу.

Следовало признать, что гаитянцы и впрямь сочувствия не вызывали. Тут американская политика нашла очень удобную цель и грамотно её разыграла от начала до конца. Гаити было стёрто с политической карты мира, а поделившись добычей не только с Испанией, но и с Россией, прямо не причастной к войне, выразившей всего лишь дипломатическую поддержку, Американская империя скрепила союз трёх держав уже не только чернилами, но и пролитой кровью. А кровь, она куда сильнее обычных чернил.

Что получилось в итоге? Американская империя получила новую и весьма немалую толику влияния среди главных политических игроков. А ещё репутацию тех, кто готов «нести бремя белого человека на заселённые дикарями земли». Горчаков прочитал эти слова в одной из даже не американских, а европейских газет, что само по себе говорило о многом. Куплен был автор статьи или нет – вопрос не первостепенный. Тут иное. Если наряду с критикой действий нормой стали и подобные высказывания, значит политикам по ту сторону Атлантики удалось главное – встроить идеалы новой империи как не вызывающие единодушного отторжения в большинстве европейских стран.

- «Единство, - возвестил оракул наших дней, - быть может спаяно железом лишь и кровью…» - негромко произнёс русский канцлер, цитируя своего друга, цензора империи, политика и хорошего поэта. – Правильные слова ты подобрал, Фёдор. А теперь и второй такой оракул, изначально про железо и кровь упомянувший, начинает чувствовать свою силу. Тот, которого я сам учил, надеясь использовать. Как бы другие не перехватили те нити.

Предпосылки к тому имелись. Вторая Шлезвигская война, начатая австро-прусским союзом с целью оторвать от Дании провинции Шлезвиг и Голштейн, почти закончилась. Быстрая война, жёсткая, без стремления прусской стороны – выставившей большую часть в союзной армии – даже заикнуться о предварительных переговорах после первых внушительных побед. Когда Дания, попыталась начать переговоры, договорившись предварительно о перемирии посредством Франции и Британии, эти самые попытки были проигнорированы пруссаками. И лишь недавно, после того как почти вся Ютландия была занята австро-прусскими войсками, в игру вступила ещё и дипломатия.