Имперские истории

Командир второго егерского батальона двадцать шестого пехотного полка оказался абсолютно прав. Дорога прошла без происшествий, на только что очищенной имперскими войсками местности царили мир и спокойствие. Правда, длятся такие мирные дни недолго, самое большее через две-три недели по лесам и полям вновь будут разгуливать одичавшие банды, пришедшие из соседних районов или из-за границы с Кольбером. Однако Анри тешил себя надеждой, что если задержится в Гарвате не более чем на три дня, то успеет проскочить до границы с Вакьяной еще до того, как округу вновь начнет захлестывать волна преступности. Возможно, настоящие мятежники, или, как их здесь принято называть, борцы за свободу и независимость Мурьесы, где-то и обитали, но очень хорошо прятались от посторонних глаз. Напавший на них кольберский эскадрон с повстанцами у Анри не ассоциировался по двум причинам. Во-первых, какие же они повстанцы, если кольберцы, а не мурьесцы. Во-вторых, грабеж и насилие для здешних бродяг превратились из средства добычи денег на праведную борьбу в самую главную цель – в норму жизни, в смысл существования. Разрозненные и вряд ли поддерживающие связь между собой отряды рыскали по стране в поисках добычи, а если и захватывали города, то лишь для грабежа, а не с целью провозглашения их территорией независимого государства.

К тому же пожилому капитану лесных бродяг удалось подобрать для Гарвата на удивление точное определение: «стойбище беженцев». Это был не город, а укрепленный лагерь имперских войск, расположенный на руинах когда-то второго по значимости города провинции. А как известно, где стоят войска, царит относительное спокойствие, есть хоть какое-то жалкое подобие жизни.

С первого взгляда было заметно, что город пережил много штурмов и осад; его то захватывали отряды мятежников, то отбивали обратно имперские войска. Кладка крепостной стены была многослойной, в ней отражались основные вехи истории города. Первый, самый старый слой еще помнил те времена, когда над башнями развевались серо-сине-зеленые флаги Мурьесского Королевства. Правда, тогда в стене еще не было выбоин и застрявших между камнями ржавых наконечников стрел. Второй слой был результатом тщетных попыток когда-то верующих в светлое будущее горожан заделать бреши в стене. Однако осадные орудия делали пробоины гораздо быстрее, чем жители успевали их латать. В конце концов у изможденных многолетней войной гарватцев не стало хватать ни камней, ни сил, да и надежд поубавилось. Третий, самый поздний слой был делом рук имперских солдат. Местами дыры были завалены сколоченными между собой бревнами, а если брешь была слишком большой, то на месте стены вырастал кособокий частокол. К тому времени коренных гарватцев почти уже не осталось, их место заняли беженцы со всей провинции, пытавшиеся спрятаться от войны хотя бы ненадолго, желавшие перевести дух и отдохнуть от ужасов тревожной жизни под зашитой имперских солдат, против которых якобы и восстали угнетенные народные массы.

Проезжая мимо руин смотровой башни, Анри немного придержал лошадь. Путь был завален обломками, уже успевшими порасти травой и покрыться кучами костей и отходов. Мост через ров без воды был шатким и едва выдерживал вес кареты. Фламер боялся, что вот-вот одна из скрипучих досок треснет, и он вместе с каретой свалится вниз, в огромную кучу всякого хлама, каким обитатели крепости на протяжении долгих лет упорно засоряли когда-то действительно важное фортификационное сооружение.