Имперские войны

А вот что всадниками они были великолепными, в этом никаких сомнений. Достаточно сказать, что на своих маленьких лошадках они сидели охлюпкой, то есть – без седел. Более того, из всей упряжи на маленьких, как пони, лошадках – только ремешок вокруг шеи. Ни узды, ни поводьев. Но слушались лошадки безукоризненно. Один из нумидийцев выехал вперед и, явно красуясь, одними только коленями, заставил свою соловую кобылку перейти с шага в короткий галоп, потом двинуться боком и наконец – задом. Коршунов отметил, что на спине у всадника висит щит и несколько дротиков. И – никаких доспехов. Однако сказать, что парень – голый, тоже нельзя, поскольку на нем имелась короткая голубая туника и узкий пояс с ножом.

Проводника, чтобы найти вождя, не потребовалось. Место его дислокации было легко определить по самому высокому и самому богатому шатру.

Несмотря на довольно позднее время вождь спал. Причем не один, а с двумя смуглыми красотками. А вокруг дрыхло еще несколько таких же засонь. Тоже с девками.

Вождь был хорош. Настоящий атлет в полном расцвете сил. Красавец с аккуратной черной бородкой и гривой нечесаных волос. Из одежды на нумидийском лидере была узкая головная лента из красного шелка и золотая цепура с медальоном, в середке которого горел рубин с ноготь большого пальца размером. Еще на отличном организме нумидийца имелись татуировки: змея на животе и загадочный знак на лбу – край знака выглядывал из-под головной ленты.

Когда Коршунов со спутниками приблизились, один из спящих приоткрыл глаз и вдруг, спихнув с себя девку, довольно лихо вскочил на ноги и встал между легатом и своим лидером.

С грозной такой рожей встал, типа: «не подходи – укушу!»

Красный выдвинулся вперед, намереваясь отправить нахала в краткое путешествие по воздушной стихии, но Алексей его остановил.

Конные нумидийцы (их стало больше – десятка два) вертелись поодаль. Не вмешивались, просто любопытствовали.

– Эй! Победитель мягких девок! – отчетливо, но не слишком громко произнес Коршунов по-гречески. – Проснись. Твой легат пришел.

Вождь приоткрыл один глаз и Коршунов сразу понял, что вождь лишь притворялся спящим…

– Ты что ли легат? – осведомился он хриплым голосом.

– Если у тебя так плохо с глазами, что ты не видишь за семь шагов, – сказал Коршунов, – то, наверное, мне следует поискать среди твоих людей другого вождя. С хорошим зрением.

Нумидиец, стоявший между Коршуновым и вождем, прохрипел что-то угрожающее… И вознамерился помочиться Коршунову на сандалии.

Коротко свистнула палка, и наглец полетел рожей в землю. Да так и остался лежать. Но опорожняться не прекратил.

– Да… – задумчиво протянул Коршунов, глядя сверху вниз на малость офигевшего от такой развязки нумидийского лидера. – Плохи твои дела, вождь, если ты приближаешь к себе людей, которые делают под себя. Видимо зря я согласился принять вас в свой легион. Зачем мне трусливые сучки с недержанием мочи?

Трудно сказать, был ли Коршунов понят вертящимися вокруг всадниками, но вождь его понял. Выпутался из женских рук и ног и встал во весь рост. А рост у вождя был очень даже неплох. Метр восемьдесят пять, никак не меньше.

То есть в глаза Зуре, Кумунду и Красному он мог глядеть, почти не задирая головы.

– Вы – римляне? – с некоторым сомнением спросил нумидиец, удивленный тем, что видит перед собой скверно выбритые подбородки, а не привычную лысину африканского префекта.

– Не все, – усмехнулся Коршунов. – Вот он, – кивок в сторону Фульмината, – нет.

Нумидиец поглядел на коршуновского африканца. Изучил отметины на торсе и на конечностях. Хмыкнул уважительно… И сразу заработал у Коршунова пару баллов в плюс, потому что сделал вывод не на основании ширины груди, а по характеру испещривших ее шрамов.

У самого вождя отметины тоже имелись. Всё это были легкие раны. Поверхностные. Тоже хороший знак.

– Твой новый префект. – Коршунов кивнул на Зуру. – Нравится?

– Я бы предпочел его. – Нумидиец показал пальцем на Фульмината. – Хотя какая разница, кто будет платить мне деньги… Пусть будет этот.

– Не этот, – мягко произнес Зура по-латыни. – А домин… Или префект Зура, если тебе так больше нравится.

Латынью полусармат владел на уровне военного разговорника, но этого было достаточно.

– Мой господин – там! – Нумидиец показал на небо. – И там! – Он обозначил направление на Африку. – А ты – просто очень крупная куча говорящего дерьма. Причем, скверно говорящего. Ну, для дерьма это и не удивительно.

– За такие слова, – тем же мягким тоном произнес Зура, – у меня на родине отрезают язык. И засовывают наглецу в задницу, где такому языку и место.

– Ну так что же ты ждешь? – ухмыльнулся вождь. – Нож у тебя есть. Язык – тоже. А задница… По-моему ты и есть одна большая задница. Видно, привык, что с тобой обходятся, как с бабой, а?

Полусармат поглядел на Коршунова. С некоторой растерянностью.

Вообще же надо признать, что чуток охренел не только Зура, но и все остальные. За подобный юмор у германцев убивали на месте.

Алексей его понимал. «Можно я прибью гада?» – говорил этот взгляд.