Имперский ястреб

В последний момент, роняя с пальцев в воздух сгусток огня, я увидел, что произошло с солдатом, крик которого чуть не прервал мой призыв к источнику. От него осталось изломанное, перекрученное, как тряпичная кукла, с торчащим наружу белым крошевом костей, тело. Одно из отверстий на теле чудовища изрыгнуло длинный, похожий на полупрозрачную трубку, хоботок, который протянулся к глазу несчастного и впился в него, погружаясь все глубже и глубже. Хобот пульсировал и сокращался, наливаясь краснотой, между тем как плоть воина превращалась в пустую оболочку. Наверное, так паук высасывает муху, оставляя лишь хрупкую, рассыпающуюся при малейшем прикосновении, шкурку. Одновременно еще один хоботок впился в мечника, который, очевидно, в приступе отчаяния, кинулся к твари, надеясь поразить ее клинком. Новый вопль сотряс неподвижный воздух страдающей пустыни. Падая на песок, я испытал такой тягучий, уничтожающий разум страх, который доселе был мне неведом. Еще до того как шар соприкоснулся с невероятным, непохожим ни на что туловом чудища, я понял с пугающей ясностью: это бесполезно. Огонь в секунду испепелил несчастных, но не причинил никакого вреда твари. Пламя просто свернулось над ним, как прокисшее молоко, и рассыпалось мелкими искрами. Я поднялся и тут же принялся творить новое заклятие. В паре шагов от меня Хамар стоял на коленях, продолжая бубнить слова молитвы. Это почему—то раздражало и мешало сосредоточиться.

– Заткнись! – крикнул Лютый, с упорством смертника, которому нечего терять, продолжая выпускать в уродливое тело болт за болтом.

Болты пробивали грязно—розовый покров и исчезали внутри существа, которое, видимо, даже не ощущало никакой боли. Оно продолжало расти, и я старался не задумываться о его истинных размерах. Хамар замолчал, но его губы под обвислыми усами продолжали шевелиться. Не отвлекаться! Концентрация, внимание… Я решил обратиться к земле. Быть может, она сумеет поглотить то, что родилось из ее глубин. Стихия откликнулась сразу же, напитав мое сознание своей свежей силой. Произнеся заклятие, я почувствовал, как под ногами, в лоне земли, сдвигаются пласты. «Глубокий провал», пожалуйста, Луг, пусть он подействует! Удар сотряс пустыню изнутри, песок вокруг твари осел, и на какое—то безумное счастливое мгновение мне показалось, что сейчас этот уродливый кусок розовой плоти обрушится в увеличивающуюся яму. Но руки (лапы? щупальца?) монстра глубоко вонзились в песок и удержали огромное, как гора, тело. Туша перевалилась через край провала и воздвиглась перед нами во всей своей невероятной мощи. У существа не было ног, их заменяло что—то вроде раздвоенного хвоста, которым оно отталкивалось и, опираясь на рукообразные отростки, передвигалось вперед. Один такой прыжок – и половина роты была бы раздавлена в лепешку, не успей солдаты вовремя отбежать.

Что ж, значит, без этого не обойтись, с какой—то холодной отстраненностью подумал я. Придется впустить в себя Мрак. До последнего момента я надеялся на то, что Артфаал сделает это сам. Но демон не торопился на помощь. Я же не знал ни одного Темного заклятия. Что толку прикасаться к источнику, если ему нечего будет питать? Тем не менее я решил попробовать. Что будет, если произнести обычное, Светлое боевое заклятие, но при этом воззвать к источнику Мрака? Что там говорил лорд Феррли про разное направление векторов силы?.. Некогда было размышлять о возможных последствиях, все равно выбор был невелик: или попробовать, или позволить этой вонючей туше высосать нас как мух. Уж если так, то лучше б я Дэви позволил это сделать. Все умирать приятнее… На этой оптимистической ноте я и призвал Мрак. Он пришел сразу, послушно хлынул в меня, затапливая сознание, изменяя слух и зрение. И я увидел… ЭТО не было существом из нашего мира. Оно чем—то напомнило мне Дитя глубин, но было много, много могущественнее. Где оно зародилось, и откуда пришло? Почему—то я был уверен, что внешний вид этого создания – всего лишь оболочка, которая в любой момент могла быть заменена другой. Просто существу было удобно выглядеть сейчас вот так. От него исходила какая—то тупая, огромная, абсолютно лишенная разума сила – древняя, намного древнее самой Аматы. Точнее, оно само и было этой силой – сгустком предвечной, первобытной, непобедимой мощи.

– Лейтенант, сделай же что—нибудь! – выкрикнул гном. – Уж больно помирать неохота…