Имперский ястреб

Ах да, мог бы и сам догадаться. Дядя как—то рассказывал. Он хоть в университете и не учился, знаком со многими его наставниками. На первом году обучения в университете проводятся экзамены, по итогам которых решается будущее юных волшебников. Тут, конечно, роль играют и знания, и сообразительность, и быстрота реакции, и оценки, полученные в бакалавриате. Впрочем, как всегда, решают все деньги, которые любящие родители готовы заплатить за своих чадушек, и связи семьи студента в высшем обществе. Самые умные и талантливые, конечно, и без этого пробиваются. Но только самые. На всех тепленьких местечек не хватает. Итак, наиболее вожделенный факультет – магической теории. Оттуда можно и в магистратуру поступить, а после – попасть в Совет, подвизаться на какой—нибудь мелкой должности. При определенных способностях и хитрости сумеете сделать карьеру. Потом идут целители – ребята серьезные, учатся на совесть, и работают тоже. Соответственно и зарабатывают, особенно те, что пользуют придворных красавиц. Далее – созидатели. Им тоже живется неплохо. К примеру, за вплетение в стены строящегося дома магических ловушек для воров, или охранных заклятий любой богатей заплатит более чем щедро. Ну и, наконец, боевые маги. Пятьсот лет мира принесли империи не только сладкие плоды. При Ридриге Просвещенном таких волшебников воспевали в балладах, их знали в лицо и уважали. А теперь они вынуждены находиться на службе у государства, а казенное жалованье не так уж велико. Вот и идут туда далеко не самые лучшие. Кому охота проливать кровь в колониях? Кстати, некоторые боевые маги, вернувшись из таких вот походов, подаются в кайлары, предпочитая убивать, а не быть убитыми. А ведь, если Галатон находится на грани войны, назревает вопрос: кто нас будет защищать? Дрианн, что ли?

Я нахлобучил шлем и в сопровождении мага поднялся на верхнюю палубу. Здесь уже собралась вся рота.

– Здоров, лейтенант! – приветствовал меня Добб. – Того, этого, к походу готов?

Я молча кивнул, заметив краем глаза злую ухмылку Ома. Лютый как всегда стоял чуть поодаль от всех, вертя в пальцах стилет. Надеюсь, он при случае не воткнет мне его в спину.

– Шлюпки на воду!

Матросы спустили за борт четыре суденышка, по моим прикидкам, в каждом из них могло разместиться не больше десяти человек. Вскоре над водой заколыхался веревочный трап.

– Командуй, лейтенант, – тихо проговорил Бил Райтон.

Тихо – это чтобы солдаты не услышали. Бережет мою репутацию, зараза. Мол, командир и сам все знает.

– Рота, на высадку! – молодецки гаркнул я, надеясь, что это похоже на приказ.

Судя по одобрительному кивку капрала, так оно и было.

– Первый десяток, пошел!

Солдаты принялись спускаться по трапу. А когда же высаживаться мне? То ли первым, то ли последним – не знаю, как положено. Может быть, лейтенант должен проследить за тем, чтобы все покинули корабль? Все покинули… И тут меня как по голове шибануло: а Бродяга—то? Как я мог забыть кота? Сунув свой мешок ничего не понимающему Хамару, я ринулся в свою каюту. Там зверя не было. Трюм:

– Кис—кис! – никакого движения. Я обшарил все уголки, даже под тюфяки заглянул. Нету.

Мрак, и где его теперь искать? Без Бродяги мне домой ходу нет – дядя Ге никогда не простит потери любимца.

– Рик, вы что—то ищете? – еще и Дрианн на мою голову. И чего он все время за мной ходит?

– Амулет, – буркнул я.

– А как он выглядит? – заинтересовался мальчишка.

– Черный такой, пушистый, – пусть что хочет, то и думает. Все равно придется как—то объяснять появление кота.

Вместе с магом, помощником капитана и присоединившимися к нам Хамаром и Давином Хролом мы обшарили корабль. Заглянули во все каюты, рундуки, и прочие укромные места. Проклятый кошак как в Бездну провалился.

– Да, не повезло, лейтенант, – посочувствовал хозяйственный Давин.

– А для чего амулет—то хоть был? – спросил помощник капитана.

Дрианн только что ушами не задвигал, так любопытно ему стало. Для чего амулет? Для того чтобы помнить дом. Мне было чуть не до слез жаль Бродягу. Я сразу забыл о его подозрительных повадках и неприятной манере будить меня посреди ночи. Как он теперь один, среди чужих людей? У кого на груди будет спать?

– От морской болезни, – нехотя проговорил я.

– Ну, это ничего, – повеселел Давин. – Ты ж теперь на суше будешь.

Пришлось спускаться в шлюпку без своего зверя. Я до последней секунды всматривался в борт корабля, ожидая, что Бродяга вот—вот появится на палубе. Не появился… А меня ждал берег Унгды.