Имперский лекарь и банда медведей

Шли тихо. Оборотни знают, как звери обнаруживают человека в лесу, потому умеют ходить незаметно даже в человеческой форме. Слабым местом команды был Данила, но и он старался – не торопился, под ноги смотрел, на сухие ветки не наступал, оружием и металлическими пряжками не звякал.

Марыська, на всякий случай, рыскала впереди, проверяла кусты – вдруг там уже медведи ждут. Оказалось – не ждали.

Команда вышла к забору заимки тихо. Стало чуть спокойнее – теперь с одной стороны людей прикрывал высокий забор, к тому же вокруг заимки заросли были расчищены, вплотную медведи незаметно подобраться не смогут. К заимке вышли сбоку, специально, ведь понятно – если эта заимка демонам для чего-то нужна, они сторожат ее вход. А весь периметр сторожить не смогут.

Дальше тихо пошли вдоль забора к воротам. Добрались. Тут уже было понятно, что демоны приход людей скорее всего уже заметили. Но станут ли нападать? Неизвестно.

Ворота дощатые, высокие, сверху, как и по всему забору, приколочены планки с гвоздями, вбитыми остриями вверх. В воротах – калитка.

Встали перед калиткой. По бокам мужчины, Перышко в середине, Марыська чуть в стороне. Оружие наготове, внимание – на зарослях вокруг.

Данила нажал пальцем на рычажок с плоской лопаткой, торчащий над дверной ручкой. Этот рычажок приподнял задвижку. Подергал калитку – нет, заперто. На засов заперто, снаружи не открыть.

– Придется шуметь. Теперь демоны точно нас услышат.

С этими словами Данила несколько раз ударил прикладом винтовки в ворота. Получилось громко.

– Хозяева, отворяйте! – голосом позвал.

В ответ – тишина.

Подождал приличное время, опять постучал, покричал.

Опять подождали. Уже задумались о том, чтобы Арслан перекинулся в зверя, сиганул через забор и открыл калитку изнутри, раз хозяева не торопятся идти. Для приличия стукнули еще раз в ворота.

– Иду я, иду, – послышался мужской голос изнутри.

Из-за калитки привратник стал спрашивать, кто пришел, зачем.

– Охотники. Открывай быстрее, тут опасно стоять.

– Хозяином не велено открывать!

– Что значит не велено?! Открывайте, сучьи дети, на каторге сгною! – вышел из себя Мышкин.

* * *

Тут демоны решили внести в разговор новую ноту.

– Чуи-чуи!! – дала сигнал опасности Перышко, которая всё это время не отвлекалась от осмотра зарослей, сторожила.

– Четверо!! – уточнил Арслан, вскидывая винтовку.

Пока Данила повернулся, его команда уже кинула на медведей, атакующих с разных направлений, «растерянность», этим выгадала себе доли секунды для прицельного выстрела.

На Данилу длинными прыжками мчались два медведя. Крупные, толстые, здоровые, шерсть переливается, как два коричневых лохматых стожка с зубастыми головами.

«Растерянность» на правого. Зверь замешкался.

Винтовку наизготовку, на левого. Вглядываться в оптический прицел времени нет, выстрелил не целясь, интуитивно. Попал. Трехлинейная пуля, круглоголовая, в твердой мельхиоровой оболочке, вошла зверю в грудь и пробила ему легкие и печень. Обычный зверь с такой раной был бы обречен, а демон только остановился на секунду, чтобы кровь остановить. Но и секунда – тоже важно.

Передергивать затвор винтовки и целиться во второго демона времени нет. Данила бросил «Мосинку» и выхватил «Наган». Выстрел! Выстрел! Выстрел! Пули рвут загривок и плечи медведя, но тот рвется вперед. Вот он уже почти вплотную, последний выстрел – прямо в лоб, между узко посаженных глаз. Есть! Упал, перекатился и своей тушей тяжело ударил по ногам. Мышкин еле устоял, его толкнуло спиной в забор.

Зверь, который получил пулю из трехлинейки, успел остановить кровь и рвануться в атаку. Выстрел! Выстрел! Пули «Нагана» беспомощно рвут загривок зверя. Он вплотную. Последний выстрел в упор, и барабан револьвера пуст.

Быстрое движение головы, пасть смыкается на предплечье. Пусть.

Удар кинжалом, который уже зажат в левой руке, в шею, сбоку. Раз, два, три удара – очень быстро. Знание анатомии и «ясность ума» направляют руку туда, куда надо. С перебитыми сонной артерией и яремной веной даже демон не выживет – его сознание помутится раньше, чем сможет колдовство использовать. А теперь еще накинуть на демона «путы», чтобы не ушел, пока истекает кровью. В последней судороге он заваливается и тянет Мышкина на себя, тот падает.

В глазах темнеет от кровопотери. Остановить кровь из раны на руке. Обезболиться. Оглядеться…

Марыська четко выполняла то, что ей было сказано на случай схватки. Кидать «растерянность», сколько успеет, если какого-то демона тяжело ранят – держать на нем «путы». Под ноги стрелкам не лезть, зубами в схватку не соваться…

Перышко выстрелила в «своего» медведя, попала в шею. Это его не остановило, «Винчестер» слабоват. Передернула рычаг, еще выстрел – опять в шею. На третий выстрел времени не хватило, зверь подскочил вплотную, снес ее своей массой, ухватил пастью за руку, резко дернул девушку и затрепал ее телом, как сломанной куклой. От боли и тряски сознание поплыло. Винтовка улетела в сторону. Попыталась вытащить пистолет, но куда там, когда тело треплют, как игрушку…