Имперский пёс. «Власовец» XXI века

Проскользнув в помещение вслед за Хильшером, Марк плотно закрыл за собой дверь. Не ограничившись этим, Бруно выудил из кармана халата связку ключей. Немного повозился, выискивая нужный. Затем, вставив его в скважину, с трудом провернул тугой замок – видимо, им уже давно никто не пользовался.

Пока Марк возился с замком, профессор огляделся. На четырех кроватях покоилось четыре неподвижных тела, упакованных в смирительные рубашки. Расслабленные бледные лица землистого оттенка сливались с серыми, давно не беленными стенами палаты. Отсыревший потолок, покрытый трупными пятнами зеленой плесени, производил удручающее впечатление. Запах нечистот в палате был невыносимым, видимо, «утки» из-под больных выносились крайне нерегулярно. Заметив брезгливую гримасу профессора, Бруно виновато развел руками:

– Благотворительное заведение, что тут поделать?

– Неужели это благотворительность так мерзко воняет? – ехидно поинтересовался Хильшер.

– Может быть… Может быть… – туманно заметил Бруно. – Но мы же сюда пришли не благотворительностью заниматься, а делом? Не так ли?

В палате обнаружилась еще одна дверь.

– Мой кабинет, – сообщил Марк, распахивая облупленную дверь.

Кабинет бывшего светила оказался маленьким, в нем едва-едва умещались стол, два стула и несгораемый сейф средней величины.

– Присаживайтесь, герр профессор, – пригласил Бруно.

Хильшер брезгливо оглядел грязный рассохшийся стул, провел по сиденью пальцем и лишь после этого сел.

– Я вас внимательно слушаю, Фридрих, – произнес Бруно.

– Мы решили вновь возродить проект «Божественная кровь». Со всеми вытекающими…

– Мы – это кто? – уточнил Марк.

– Из всего ордена нас осталось лишь двое: я и Вольфрам.

– Зиверс? – удивленно подался вперед Марк. – Его же казнили в сорок шестом!

– У нас много секретов, Марк. Я предлагаю вам влиться в наши немногочисленные пока ряды. Влиться полноценным членом ордена, а не рядовым… Хотя нет, вы никогда не были рядовым исполнителем, Йохан. За это мы вас и ценим! Вам я предлагаю вновь возглавить исследования…

– Если моя работа будет закончена, я… Я могу надеяться… Вы можете гарантировать мне дозу препарата?

– Я гарантирую вам это, профессор, – честно ответил Хильшер.

– Я готов, герр Хильшер. Когда можно приступить?

– Вчера, – лаконично ответил Фридрих.

– У вас есть лаборатория? – поинтересовался Крезе.

– У нас есть средства. Вам придется оборудовать ее. Медик и фармацевт у нас вы, в одном, так сказать, лице.

– Ладно, с этим понятно! – Крезе оживал на глазах – давно, ох как давно он не занимался любимым делом. – Оборудование я подберу… Проблема в другом: где я сейчас возьму подопытный материал? Ни Дахау, ни Натцвайлера в ближайшем обозримом будущем не предвидится.

– Да, это проблема, – согласился Хильшер. – Хотя… – Его чуткого обоняния коснулся запах нечистот – кто-то из пациентов заведения очистил прямую кишку. – Благотворительность мерзко пахнет, – произнес он, сморщившись.

– Я понял вашу мысль, герр Хильшер! – хитро сощурился Йохан фон Крезе. – Расходный материал из собственной благотворительной лечебницы для бездомных стариков будет ничем не хуже материала из Натцвайлера.

– Ну, тогда за работу, герр Крезе.

27.06.1994 г.

США. Калифорния.

Жара изматывала, вытягивала последние силы из дряхлого организма. Профессор не выходил на улицу вот уже третью неделю, предпочитая отсиживаться в прохладном сумраке кабинета, сжимая в руках удобный пульт управления климат-системой. В благословенной тишине и прохладе, наполненной приятным ароматизатором, имитирующим запах лимона, он чувствовал себя довольно сносно. Хильшер не заметил, как по-стариковски задремал, да это было и неудивительно, ведь Фридрих два года назад разменял девятый десяток. Входная дверь громко стукнула. Профессор вздрогнул и проснулся. В кабинет бесцеремонно ворвался крепкий улыбчивый шатен лет тридцати – тридцати пяти, одетый в цветастую гавайку и шорты.

– Фридрих, дружище, – громогласно заявил он с порога, – мы опять сорвали приличный куш на бирже! Полторы сотни миллионов всего за месяц…

Хильшер брезгливо отмахнулся:

– Это всего лишь деньги, Вольфрам! Сколько их у нас? Миллиард? Два? Сотней миллионов больше, сотней меньше… Мы только распыляем силы…

Продолжающий улыбаться Зиверс, омолодившийся несколько лет назад, едва только Крезе получил вакцину, дающую стопроцентный результат, плюхнулся на жесткий кожаный диван.

– Послушай, Фридрих, – миролюбиво сказал он, – ты превращаешься в несносного брюзгу. Не пора ли тебе обновить дряхлую оболочку?

– Еще не время! – непререкаемо заявил Хильшер, обрывая давний спор. – Вакцина всегда со мной, – он расстегнул верхние пуговицы рубашки, демонстрируя подвешенный на цепочку шприц-тюбик, болтающийся на впалой груди, поросшей седым волосом. – В любой момент я могу ввести лекарство… Но еще не время!