Имперский престол (СИ)

— Уверен, мой русский венценосный брат, что Тявзинский мирный договор не устарел. Он подписан всего пятнадцать лет назад, — король попытался отзеркалить улыбку, но вышло скверно.

Тявзинский мирный договор я бы так же похерил. Более семи тысяч русских людей было вырезано в Нарве после взятия ее шведами. Да каких русских?! Это был корень формирующейся русской нации. Нарва уже становилась важными воротами России в Европу, туда прибывали голландцы, немцы, да и все другие. А встречали их лучшие русские купцы, ремесленники, корабелы, чиновники.

Так что месть была бы вполне в духе времени. Однако, я хочу пока пожить в мире со шведами. Они мне нужны для участия в будущей глобальной войне в Европе, на которую я делаю большую ставку. Если Россия удачно сработает в такой войне, то еще посмотрим кто кого будет догонять в техническом отношении.

— Выборг, мой друг, этот город уже русский и я готов заплатить за него сто тысяч рублей, но не готов отдавать. Так же Котлин… Я считаю, что Выборг и Крепость на Котлине могут стать местом беспошлинной торговли между нашими странами, — с улыбкой, но жестко говорил я.

— Мой друг, — обратился ко король, вторя мне. — Вы все-таки готовы воевать с нами?

И все-таки Густав Адольф пусть и подросток, в моем понимании, так то шестнадцать лет — совершеннолетний, но не дурак и подготовленный монарх. Держится хорошо, удар держит. Подрос и возмужал с последнего нашего общения. Тогда это был всего-то юноша с горящими глазами. Нынче начинающий, импульсивный, эмоциональный, но уже политик.

— Воевать, воевать… Россия постоянно воюет. Воинам некогда даже думать о потомстве. А от таких молодцов сильные дети могут быть. Признаться, после того, как мои войска разбили более чем восьмидесятитысячную османскую армию, я хотел дать воинам немного отдыха, обучить новых рекрутов. Так что нет, я не хочу войны. Но это не значит, что я ее избегаю, — отвечал я, акцентируя внимание короля, сколь огромную армию мои войска не так давно уничтожили.

А еще ко мне приходят сведения, что Швеция, несмотря на победы и полное освобождение юга Скандинавского полуострова от датчан изрядно потратилась на ту войну. Датчане же, пусть и испытывают сейчас некоторый кризис престолонаследия и никак не утвердят приемника погибшего Кристиана, смогли сориентироваться и пока на переговоры не идут, несмотря на то, что настаивают посредники — англичане.

Голландии, да и Англии обещано беспошлинное прохождение Датских проливов за кредиты. И пусть бритты и говорят о мире, заработать они не против.

Оружие стекается в порты Дании, рекруты набираются, как и наемники. У шведов просто нет столько денег, чтобы продолжать войну и воевать в долгую, они и так на кредитах. А нет у них денег в том числе из-за того, что не торгуют с нами.

Шведы, как посредники в торговле России с Европой сейчас неинтересны, не нужны. В Ригу приходят корабли для торговли, пока мало, но тенденция на увеличения объемов торгов налицо. Западная Двина становится все более оживленной торговой артерией. Если сейчас не возобновить торговые отношения между нашими Россией и Швецией, то уже завтра это может быть и вовсе неинтересным для нас, несмотря на качественное шведское железо. Три-четыре года и Россия, даже с учетом роста потребления, сможет обеспечить себя и медью и железом. Начинаем строить новый завод железоделательный на Урале.

— Мне все говорят, что война между нами неотвратима. Но вы говорите о мире. Это то самое византийство? Вы хитрите? — спросил король, когда нам принесли чай с лимоном.

— Нет, мой венценосный брат, не хитрю. Наши страны обязательно будут воевать. Это законы развития государств. Но война будет, когда она станет выгодной или мне, или вам. Нынче же я хочу заняться улучшением устройства своей державы, а у вас просто нет денег, — сказал я и был сейчас, действительно, откровенен.

— Сколько лет вы думаете продлиться наш мир? — спросил Густав Адольф.

Я задумался. Не говорить же ему, что через семь-восемь лет, а то и раньше, в Европе заполыхает так, что жарко будет даже тем, кто захочет постоять в стороне от всеобщего ужаса.

Я думаю, что для Европы не было в иной реальности более страшной войны, чем Тридцатилетняя. Наполеоновские войны? Нет, там сражались все больше армии, а не шло тотальное уничтожение людей иной веры. Да и перед Францией быстро лапки сложили европейские страны. Даже Вторая мировая война именно что для Европы не была столь ужасной, в статистических данных. Это Советский Союз большую часть ужаса потерь на себе испытал. Население Европы после Тридцатилетней войны уменьшилось более чем наполовину. Некоторые города просто обезлюдили.

И Швеция нужна этой войне, иначе протестанты, даже при поддержке Франции и Англии, проиграют. Именно Густав Адольф наворотил дел на одном из этапов той войны, выключая одного игрока за другим, особенно прошелся по Польше.