Имперский рубеж

— Тоже погиб… Он там… Я приказал всех мертвых перенести сюда… И вы своих тоже… Сколько времени? — вдруг твердым голосом спросил Михайлов.

— Э-э… — Саша отвернул рукав и долго пытался понять, что показывают часы. — Половина пятого.

— Утра или вечера?

— Вечера…

— Почему солдаты не в казарме?

— Но… — начал было Бежецкий, но Ярцев дернул его за рукав.

— Бредят они, — прошептал он одними губами. — Я второй раз селкапин вколол, а дальше — боюсь.

— Что с ним? — шепнул в ответ Александр, стараясь не слушать бред капитана, теперь общающегося с какой-то Лизой: было такое впечатление, будто подслушиваешь у чужой двери.

— Спиной о камень, — скрипнул зубами фельдфебель. — Хребет — вдребезги… Хорошо, скамейку с вертолета удалось оторвать, иначе сюда нипочем не дотащили бы. И ослеп, болезный…

Договорить ему не дала раздавшаяся вдалеке стрельба, тут же подхваченная совсем рядом…

12

«Кто эту дурость только придумал, черт его побери!..»

Саша выплюнул совершенно сухой камушек и, по привычке, обтер такие же сухие губы. Все попытки вызвать хотя бы иллюзию слюноотделения были обречены на провал. Откуда взяться слюне у человека, не пившего уже двадцать шесть часов подряд? И все бы ничего, если бы не шум воды, доносящийся из ущелья. Плеск, журчание… Целая река, полная восхитительно прохладной воды, от которой ломит зубы, немеет во рту… Лечь на берегу, прямо на мокрых от брызг камнях, опустить лицо в воду и пить, пить, пить… Пить, пока живот не станет круглым и тугим, как барабан…

Поручик тряхнул головой, прогоняя дремоту. Нельзя спать. А то придет бабай, как говаривала бабушка-покойница, и утащит. Вон они — целая орда бабаев, расположились на другой стороне и даже не прячутся особо. Знают, мерзавцы, что патронов у «руси» всего ничего.

Тяжелый приторный запах разложения пропитывал все вокруг, напрочь перебивая вонь сгоревшего пороха и взрывчатки, еще несколько часов назад казавшуюся неистребимой. На жаре тела погибших раздулись, и пришлось приказать перетащить их подальше от раненых, к самой скале, отвесной стеной возвышавшейся позади «лагеря». Но и оттуда «мертвецкая» отравляла все вокруг, привлекая полчища мух, взявшихся откуда ни возьмись там, где им вроде бы и питаться было нечем. Или они просто ждали своего часа? Армия Люцифера…

Чтобы отвлечься, Бежецкий поймал на мушку беспечно высунувшуюся из-за камня фигуру в грязно-буром халате и нежно тронул подушечкой пальца спусковой крючок.

— Бах, — прошелестел он сухими губами: жаль было тратить патрон на неверную цель, да и далековато. Вот если бы винтовка, пусть даже без оптики…

— Далеко, — пробормотал неслышно подползший Ратников: и как ему удается передвигаться, не потревожив ни единого камушка? — Винтарь бы…

— Если бы да кабы… — горько усмехнулся потрескавшимися губами поручик, опуская ствол автомата на камень: солдат будто подслушал его мысли.

— Ярцев только что помер, — без предисловий буркнул фельдфебель, переворачиваясь на спину. — Преставился раб Божий Илья.

Саша бессильно сжал кулаки: это уже третий раненый, скончавшийся здесь, в осаде, без медицинской помощи. Да и вряд ли помог бы медик, даже окажись он рядом: при потере крови необходимо обильное питье, которого нет. Последние капли воды закончились шесть часов назад. Почти все раненые понемногу впали в кому, а еще пара-тройка часов без воды убьет их.

— Худайбердыев волосы там рвет, — бесстрастно продолжал фельдфебель. — Дружны они были очень. Ребята даже подшучивали…

— Что же делать, — оборвал готовую сорваться с уст солдата непристойность поручик: здесь, рядом с еще не погребенными по православному чину мертвецами, это казалось кощунством. — Вы опытный солдат, подскажите.

После всего того, что сделал фельдфебель, Александр не мог обращаться на «ты» к этому русскому мужику, годящемуся ему если не в отцы, то в дяди точно. Не поворачивался язык.

— Солнышко заходит, — посмотрел в небо Ратников, будто не слыша офицера. — Часок-другой, и стемнеет…

— Вы это к чему? — не понял молодой человек.

— Да все к тому же, — закинул руки за голову, устраиваясь поудобнее, солдат. — Темно станет, бачи кулеш свой станут варить, Аллаха славить… Глядеть за нами будут вполглаза — куда мы отсюда, с каланчи этой, денемся?…

— Что за прибаутки? — начал сердиться Саша. — Говорите по существу, фельдфебель.

— Я и говорю по существу… Схожу я за водицей, ваше благородие. Сил нет смотреть, как раненые помирают. Да и мы, целенькие, скоро от жажды с глузда съедем…

Бежецкий смотрел на лежащего с закрытыми глазами солдата с недоверием.

— Вы с ума сошли… До воды не добраться.

— Почему это? — поинтересовался Ратников, не поднимая век.

— Да там весь склон простреливается! Вам и половины пути проделать не дадут! Я запрещаю…