Имперский рыцарь

— Можешь заменить свой знак за ранение на золотой. Насколько я помню, это третье твое ранение на нашей службе, — отметил король.

— Так точно, ваше королевское величество. Третье.

— Когда ты все успеваешь, Кобчик? — с ехидцей спросил император. — И завод, и пулеметы, и бронепоезда, и воевать, и в небе летать…

— Я растягиваю сутки на лишний час, ваше императорское величество.

— Как это? — откровенно удивился император.

— Ложусь спать на час раньше, ваше императорское величество.

В отаре свитских раздались приглушенные смешки.

— Показывай свое воинство, клоун. — Император сделал каменное лицо. Видимо, он не любил, когда над ним подшучивают.

Оба монарха прошли вдоль всего строя, внимательно вглядываясь в лица, потом обратно к его середине.

— Здорово, молодцы, — воскликнул император.

Бойцы заученно рявкнули:

— Здвав желав, ваше императорское величество!

Не подвели, орелики. Хорошо гаркнули.

— Поздравляю вас со славными победами над исконным врагом с востока.

— Рады стараться, ваше императорское величество, на благо императора и отечества.

— Это хорошо, что рады стараться. — Глаза императора потеплели. — Награждать вас будем. Заслужили.

Я дал отмашку. Тавор с двумя бойцами, до поры скрытые в салон-вагоне, споро вытащили узкий стол, красную бархатную скатерть, наградные книжки, сами медали и пакет с булавками. Стол быстро установили недалеко от их величеств, подбив под одну ножку камень, чтобы не косил. Аккуратно все разложили на столе. И замерли рядом навытяжку.

— Встать в строй, — скомандовал я им.

Император посмотрел на кучку сияющих новой чеканкой серебряных медалей на лентах Креста военных заслуг и обратился к Бисеру:

— Твои награды, ваше королевское величество, тебе и награждать. Я рядом постою. Посмотрю на героев. Читал я донесения об их подвигах и, откровенно говоря, не верилось. А теперь смотрю на них воочию и понимаю: такие орлы могут даже чудо совершить.

Сомнительный комплимент для ольмюцкого короля, учитывая, что в строю стоят в подавляющем большинстве радикально блондинистые рецкие горцы. А не огемцы или удеты. Так и угадывается, что в будущей истории этой войны, написанной в имперской столице, главную заслугу в нашей победе припишут именно горцам. Как гегемону победы. Потом имперским гвардейцам, а потом уже местным… на подхвате. История — вещь несправедливая по определению. Что в ней выпятить, а что затушевать, решат те, кто ее пишет, или заказчик тех, кто пишет.

А император уже перевел свой взгляд на вмятины и разбитые швы в броне боевого вагона, покачивая черной лакированной каской с позолоченным медным кантом. Видно, что впечатлился.

Начиная с вахмистра, вызывали по очереди награждаемых, и король прикалывал булавкой им медаль на грудь. Или крест.

Тавор получил-таки свой вожделенный крест (за ночной бой с пластунами ему награду так и зажали, хотя я представлял).

Следующего за ним в очереди инженера я представил особо:

— Инженер-ефрейтор Болинтер, ваши величества. Механик автономного броневагона и изобретатель калильного двигателя внутреннего сгорания, установленного на нем. Именно благодаря его двигателю мы смогли воевать в отрыве от основного бронепоезда, движимого паровозом. Ефрейтор был ранен осколками, но остался в бою, заменив тяжелораненого пулеметчика. Представлен к Кресту военных заслуг с мечами.

Совсем не боевой вид инженера, диссонирующий с бравыми рецкими бойцами, обратил на себя внимание монархов.

— Поздравляю вас старшим фельдфебелем императорской гвардии, — вдруг заявил император Болинтеру, после того как король прицепил инженеру на грудь крест. — Останьтесь после церемонии, я хочу посмотреть на ваш двигатель.

Тут вдруг над головами тревожно закаркал крупный лесной ворон. И я понял, что меня грабят, вот так среди бела дня, а в качестве компенсации вешают на мою шею рыцарский крест. Чернёную серебряную фитюльку вместо будущих моторов. Неравноценно.

Я был последним, кого награждали.

— Это всё награды за ваши прошлые заслуги, — сказал император после церемонии. — Что делал ваш отряд потом целых две недели после этого вашего подвига?

— Воевали, ваше императорское величество, — ответил я. — Делали все, что и другие воины Ольмюца из первого армейского корпуса. Теснили врага к северу. Как все. Разве что отличился расчет орудия носовой башни. Они одним «золотым» выстрелом лишили северную царскую группировку всех их генералов. Причем выстрел был инициативный, без команды сверху. Как увидели их свиту на рекогносцировке, так сразу и ударили шрапнелью на пределе дальности.

— В таком случае они достойны Солдатского креста за такое отличие, — оценил этот боевой эпизод император, и его адъютант, как факир, достал из воздуха четыре коробочки, обтянутые тонкой черной кожей.

5

— Что хотел от тебя император? — спросил я Болинтера, когда того отпустили высочайшие гости.

Инженер, сидя в одной несвежей нижней рубашке на диване моего салон-вагона, сам пришивал к старому полевому кителю лейтенантские погоны.