Имперский союз

– А как защитить наши рубежи на Тихом океане и на Севере? – поинтересовался Краббе. – Вы мне не поверите, Игорь Сергеевич, но сегодня я услышал от вас столько нового и интересного, что теперь пищи для размышлений хватит надолго.

– Николай Карлович, – улыбнулся Пирогов, – я вам рассказал только десятую часть того, что можно сделать для усиления русского флота. Это жизненная для нас необходимость. Помните, что говорил Петр Великий, основатель этого города и крепости: «Всякий потентат – сиречь государство – который армию имеет, – одну руку имеет, а который флот имеет – две руки имеет». Вот и надо сделать так, чтобы государство российское не было одноруким уродом…

* * *

Так, за разговорами, Пирогов и Краббе дошли до дома Главного командира Кронштадтского порта, который находился на Княжеской улице. Игорь хорошо знал этот дом. Но выглядел он в XXI веке не совсем так, как в XIX веке. На нижнем этаже его ныне находилась канцелярия, хозяйственные отделы, а второй этаж был отведен под квартиру Главного командира, а на третьем этаже – царская квартира, где останавливались члены царской семьи, когда посещали Кронштадт.

Николай Карлович, видимо получив соответствующее поручение и все необходимые полномочия от императора, смело вошел в дом Главного командира Кронштадтского порта, коим в это время был прославленный русский мореплаватель вице-адмирал Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен.

Переступая порог этого дома, Пирогов почувствовал невольное волнение. Еще бы – он сейчас увидит человека, который открыл целый континент. Возможно, что Антон когда-нибудь усовершенствует свою машину времени и можно будет увидеть и потолковать с самим Христофором Колумбом. Но будет ли это – неизвестно. А вот первооткрыватель Антарктиды – перед ним, приветливо здоровается и гостеприимно приглашает присесть к столу и отведать холодного хлебного кваса – только что из ледника.

– Спасибо, Фаддей Фаддеевич, за честь, – поблагодарил его Пирогов, прихлебывая кисловато-терпкий квас из стеклянного бокала и с любопытством разглядывая мужественное лицо просоленного морскими ветрами адмирала, – я счастлив видеть человека, открывшего целый континент и тем прославившего себя и наше любимое Отечество.

– Благодарю вас, Игорь Сергеевич, – склонил голову с высокими залысинами Беллинсгаузен, – а вы, как я смотрю, тоже имеете отношение к морю. Я не ошибся?

– Нет, Фаддей Фаддеевич, – ответил Пирогов, – не ошиблись. Буквально накануне моей поездки в Кронштадт я вернулся из дальнего плаванья.

– И где же вы, Игорь Сергеевич, были – если не секрет? – спросил заинтригованный адмирал.

– На Тихом океане, – ответил Пирогов, – на Курилах, потом заходил в Петропавловск на Камчатке, а затем в порт Корсаков на острове Сахалин.

– То есть вы были на Курильских островах, потом в Петропавловской гавани, а далее… – тут Беллинсгаузен подозрительно посмотрел на своего гостя. – Как вы сказали, порт Корсаков? На острове Сахалин? Так вы, милостивый государь, полагаете, что Сахалин не полуостров, как считал знаменитый Лаперуз, а остров? Между прочим, я сам в свое время пытался решить этот вопрос, да так и не сумел из-за скверной погоды найти фарватер в Амурском заливе.

«Вот так и палятся разведчики, – с грустью подумал про себя Пирогов, – башка дурная, и как я забыл, что здесь еще считают, что Сахалин – полуостров, а порт Корсаков японцы начали строить только в 1907 году. Надо как-то выкручиваться…»

А Беллинсгаузен тем временем с любопытством смотрел на своего странного гостя.

– А на каком корабле вы, Игорь Сергеевич, совершили свое дальнее путешествие, – спросил он, – и в качестве кого? Я сразу понял, что вы моряк, но какой у вас чин, мне неизвестно.

«Во влип», – подумал Пирогов. Как ему соврать поправдоподобнее? Ведь не скажешь же адмиралу о том, что он в качестве стармеха на сухогрузе побывал на Камчатке, Курилах и на Сахалине.

Он почесал затылок и бросил умоляющий взгляд на Краббе. Тот покачал головой и пожал плечами – дескать, выбирайся как сможешь из западни, в которую сам и забрался. Ведь за язык никто не тянул.

«А, ладно, – подумал Игорь, – будь что будет». Не съест же его Фаддей Фаддеевич. Он хоть и побывал на островах в Океании, где живут людоеды, но в привычках употребления в пищу ближних своих не замечен. Да к тому же, по отзывам людей, его знающих, Беллинсгаузен был человеком порядочным, добрым.

– В общем, так, Фаддей Фаддеевич, – сказал он, – я расскажу вам о своем плаванье, только попрошу вас все услышанное здесь от меня сохранить в секрете. Вы потом сами поймете, почему. Кстати, Николай Карлович, – Пирогов обратился к Краббе, который с любопытством прислушивался к их диалогу, – я вас тоже попрошу о том же самом.

– Игорь Сергеевич, – немного подумав, сказал адмирал, – я согласен сохранить в секрете наш разговор. Но при одном условии – если все, что вы мне расскажете, будет не во вред государю и России.