Имперский союз

– Ну, прямо Беслан какой-то, – вздохнул Сергеев. – Лишь бы все обошлось без невинных жертв. Я как вспомню осетинских детишек, которые тогда в школе… – тут Виктор махнул рукой и шумно высморкался.

– А большая ли семья у старосты Степана? – спросил Щукин у притихшего мальца.

– Мать, тятя, женка его, двое мальцов и две девчонки, – сказал Пашка. – Барин, а что, эти злыдни и вправду могут их порешить?

– Ну, это мы еще посмотрим, – сказал Щукин. – Если что, то мы первые их порешим. Ты нам покажешь дорогу к дому старосты?

Пашка закивал и пообещал, что он все им покажет и расскажет.

– Тогда в путь, – решительно сказал Олег. – Надо засветло обложить этих чокнутых джеймсов бондов поплотнее. А то, глядишь, на ночь глядя они вздумают поискать приключений на свою задницу. Иваныч, вели заложить карету.

* * *

По дороге Пашка рассказал, что деревня у них небольшая – дворов десять, большинство мужиков работают на отхожем промысле в Петербурге, а бабы ведут хозяйство и выращивают овощи.

– А еще, барин, – словоохотливо тараторил пацан, – год назад барин наш, Николай Игнатьевич, привез какой-то новый овощ, который картоплем называется. А с ним приехал мужик один, умный – он нам показал, как этот овощ сажать, как за ним ухаживать и как собирать. Посадил две грядки, по осени выкопали, попробовали – вкусно. Теперь в каждом огороде по грядке этого картопля посадили… А вот, барин, и наша деревня.

Щукин посмотрел на добротные крестьянские дома и поморщился. Все подступы к ним были видны как на ладони. Незаметно подобраться будет трудно. Приказав кучеру остановиться у околицы, он вылез из кареты и подождал, пока из нее выберется граф Бенкендорф и Сергеев-младший.

Зайдя в небольшую рощицу, от которой до деревенских домов было шагов триста-четыреста, они стали расспрашивать у Пашки, где находится дом старосты и куда выходят окна этого дома.

Виктор достал из рюкзака тридцатикратный бинокль с просветленной оптикой и стал наблюдать за тем, что происходило в деревне. Внешне там все было спокойно, но бывший майор отметил отсутствие людей на деревенской улице. Не было видно детишек, которых в это время домой не загнать, ни баб с коромыслами у колодца. «Словно вымерли тут все», – подумал он.

– Похоже, что англичане застращали мужиков и запретили им выходить на улицу, – сказал Виктор. – На, Олег, посмотри, – и он протянул бинокль Щукину.

Тот взял и стал обозревать местность, на которой должна была проводиться спецоперация. В деревне не было храма, и самым высоким в ней зданием был дом старосты. В окне чердака его через мощную оптику Олег заметил мелькнувшее на мгновение явно не крестьянское лицо.

«Так, – подумал он, – значит, вот где прячется мистер Джонсон. Наблюдает за дорогой, стервец. А хромой Паркер, по всей видимости, сидит внизу и контролирует заложников».

– Иваныч, – сказал Олег, – узнай у своего сына, скоро ли он будет. И как насчет жандармов – надо будет оцепить деревню, чтобы ни один британец не смог из нее сбежать.

Сергеев кивнул, достал из рюкзака радиостанцию и стал вызывать Николая. Пашка, выпучив глаза, смотрел на странного барина, который, как ему показалось, разговаривает с какой-то черной коробкой.

Переговорив с сыном, Виктор побагровел и, шумно вздохнув, выругался.

– Нет, – сказал Сергеев, – это полный бардак. Александр Христофорович, – обратился он к графу, – в вашей конторе черте что творится. А Дубельт – как пить дать засланный казачок.

– Простите, Виктор Иванович, – удивленно произнес Бенкендорф, – я совсем не понимаю, о чем вы… При чем тут генерал-майор Дубельт?

– В общем, все обстоит невесело, – сказал Виктор, – мой сын и ротмистр Соколов уже выехали и скоро будут здесь. А вот жандармов Дубельт отказался выделить. Он сослался на отсутствие письменного приказа. Дескать, пусть явится перед ним сам граф Бенкендорф и лично прикажет. Тогда он не медля ни минуты предоставит все, что потребуется.

– Вот так вот, – сказал Щукин, – действительно, не здесь ли собака порылась? У нас подобное назвали бы откровенным саботажем…

Увидев удивленное лицо Бенкендорфа, Олег пояснил, что саботаж – от французского слова sabot – башмак. Так во Франции называли акцию, к которой прибегали рабочие-мельники. Когда у них возникал конфликт с хозяевами мельниц, они с помощью своих башмаков останавливали жернова.

– В переносном смысле, Александр Христофорович, – сказал он, – сие означает, что милейший Леонтий Васильевич делает все, чтобы помешать нам поймать беглых британцев. Кстати, надо будет проверить потом, не приложил ли он руку к их побегу…

Граф мрачно кивнул. Он давно подозревал своего подчиненного в том, что тот ведет свою игру и подсиживает начальника.

– И что мы теперь будем делать, Олег Михайлович? – спросил он у Щукина. – Сможем ли мы справиться сами с этими проклятыми англичанами? Ведь нас совсем мало…

– Справимся, – сказал Олег. – Вот подъедет Николай с ротмистром, тогда и начнем готовиться к захвату. Хотя, как мне кажется, этих ребят придется гасить всерьез. Думаю, что сдаваться они не намерены.